нужен звук удара, чтобы оценить это, — старик пристально смотрел на угли. —Когда я поднимал посох, надеялся, что изгоню злого духа одним словом, но когда опустил, был уверен, что потребуется вся моя сила. И все же я не смог бы справиться с этим созданием, если бы не ваш друг. Именно поэтому я позвал вас — чтобы предостеречь. Когда вы дойдете до Мерсилванда, остерегать будет уже Леганд. Но ваш друг не несет в себе зла, даже не зная. Не об этом ли ты хотел спросить меня, нари?
Старик взглянул на Хейграста, и тот в растерянности опустил глаза.
— Ты смел и честен, нари, — сказал старик. —Но вот что я скажу тебе и твоим друзьям. Лучше обмануться, приняв предателя за хорошего человека, так как истина все равно откроется, а мудрость способна помочь избежать непоправимых шагов, чем подозревать в нечестности невинного. Ибо ни один яд не действует в одну сторону. Он отравляет не только уста пьющего, но и уста предлагающего. Думать о худшем —значит не готовиться к худшему, а пропитываться им!
— Я понял тебя, Агнран, — кивнул Хейграст.
— Разные вопросы мучат вас, — медленно продолжал говорить старик. —Главный из них одинаков для всех. Смогу ли я противостоять той беде, которая заставила меня выйти из дома и невидимой тучей нависла над всем Эл-Лиа. На этот вопрос я не отвечу. Это ваше дело. Вы не служите королям или демонам. Вы просто друзья одинокого старика, который бродит лиги и лиги лет по дорогам Эл- Айрана и пытается уберечь его от гибели. И в этом ваша слабость и ваша сила. Когда-то и я был таким же. Но мое время прошло. Или проходит, —колдун усмехнулся уголком рта. —Новая беда становится заботой новых детей Эл-Лиа. Но и на вопрос о том, что это за беда, я не отвечу. Скажу лишь, что тот, кто преследовал вас и здесь, и в землях Дары, а также странные пришельцы на ее равнине —лишь части общего действа, которые могут не подозревать друг о друге. Об остальном вы будете говорить с Легандом, я для этого теперь слишком слаб. Что я еще могу сказать тебе, нари? Именно ты наиболее мужественен среди всех и наименее нуждаешься в моих советах. Не все благополучно в Эйд-Мере, но семья твоя в безопасности, и ты будешь благодарить за это элбанов, чьи имена Вадлин и Райба.
— Я…? — попытался что-то сказать Хейграст, но старик предостерегающе поднял чашу.
— Я не скажу тебе больше. Это и так слишком много. Тебе, белу Лукус, я отвечу, что, к сожалению, никого из твоей семьи тебе уже не отыскать на просторах Эл-Лиа, но твой род все еще жив и твое селение все еще стоит в Андарских горах. Более того, разоренный дом твоего отца восстановлен и ждет тебя. Об этом позаботился Леганд. Он отправил туда весть о том, что ты избежал рабской участи и стал воином, пусть и в чужой земле.
— Эта земля уже не чужая для меня, — прошептал Лукус.
— Достойные слова, — кивнул старик. —И они тем ценнее, что совпадают с твоими мыслями. Что касается тебя, парень, —старик, улыбнувшись, посмотрел на Дана, —помни, что ничего не бывает случайного. И ты не зря оказался в этом отряде. Это значит, что в твоих силах, чтобы твой воинский дух не был истрачен понапрасну. И о твоей боли… Не думай, что она утихнет, сдобренная чувством исполненной мести. Месть это яд. Подумай, прежде чем отравлять себя. Не все твои родные канули за грань мира. Остатки твоего рода все еще обитают на склонах Плежских гор, но впереди тебя ждет встреча с людьми, которые помнят о тебе и ищут тебя.
— Дядя Форгерн?! — воскликнул Дан.
— Может быть, — кивнул старик и обернулся к Сашу.
Все стихли. Саш сидел ближе всех к старику и молча смотрел на огонь. Старик снова глотнул из своей чаши и медленно проговорил:
— Иногда, уходя из родных мест, закрывая за собой дверь, отправляясь в дальнюю дорогу, элбан движется домой. Иногда, возвращаясь к родному порогу, на самом деле покидает его безвозвратно. Как отличить одно от другого? Одиночество — неизбежная участь любого, кто попадает в обстоятельства, требующие наивысшего напряжения сил. И все же одиночество —это состояние, которое более чем любое другое чувство создается изнутри. Не во спасение ли от одиночества рядом с тобой твои друзья? И не так ли, как и ты, они мучаются сомнениями в своей способности выдержать испытания? В правильности своего выбора!
— Но у них был выбор, — негромко сказал Саш.
— А им казалось, что нет. Иногда выбор так похож на отсутствие выбора, что впору впасть в отчаяние. Когда перед тобой тяжелейшая, пусть и непонятная для тебя великая участь, и недостойная возможность этой участи избежать, это легко воспринимается как отсутствие выбора. Но он есть. Всегда, как и в это мгновение.
— Я уже слышал эти слова.
— И услышишь еще. Потому что они звучат у тебя изнутри.
— Я слышал и другие слова, — Саш посмотрел в глаза колдуну. —И они тоже звучали у меня изнутри. Выбора нет.
— Именно так, — твердо сказал Агнран. —После того, как выбор сделан.
— Я хочу вернуться домой. В свой мир.
Саш заколебался, окинул глазами молчащих друзей.
— А иду совсем в другую сторону. Надеюсь, ты прав, и я возвращаюсь, уходя. Но с каждым шагом мой груз словно становится тяжелее. Где мне взять силы? Где мне взять уверенность? То ли я делаю?
— А ты делай, — старик вновь зажал чашу коленями, протянул узловатую руку и коснулся плеча Саша. —Делай, пока твоя душа соглашается с твоими действиями. Для того чтобы удостовериться в правильности выбранного пути, по нему надо пройти. Хотя бы немного.
— Я и иду.
Саш оторвал глаза от очага и грустно усмехнулся. Хейграст с облегчением выдохнул и взглянул на Лукуса и Дана. Они смотрели на старика.
— А этот мой вопрос ты почувствовал, Агнран? — Саш поднял руку и коснулся невидимой рукояти меча. —Кто мне помогает? Или это ловушка?
— Не знаю, — старик покачал головой. —Это кажется мне еще более сложным, чем разобраться с новой угрозой для Эл-Лиа. Тебя преследует чья-то бесконечная боль и одновременно ненависть. Эта сила мне неизвестна. Чувствую только, что она ничтожна и безмерно велика. Это тайна. И может быть, не меньшая, чем главная тайна Эл-Лиа.
— А в чем главная тайна Эл-Лиа? — затаил дыхание Лукус.
— Ты хочешь, чтобы я ответил тебе на вопрос, который уже лиги и лиги лет волнует Леганда? — старик усмехнулся. —Есть что-то, что привлекает сюда силы из иных миров. Есть что-то, что ранит этот мир и приносит неисчислимые страдания его обитателям. Что это? Какой секрет хранит мир под вершиной Меру-Лиа? Не знаю. Но мне кажется, что ответ на этот вопрос не должен быть найден никогда.
— Кто это, Райба? — спросил Дан у Хейграста, когда они вышли из дома Агнрана и, взяв с собой Лингу, двинулись обратно к постоялому двору.
— Это дочь Вадлина, — хмуро ответил Хейграст. —Девчонка немногим старше тебя, Дан.
Глава третья. Лес Дерри.
68.
Вернувшись к постоялому двору, Хейграст объявил, что до темноты отряд будет двигаться без остановки, поэтому он очень надеется, что в оставшееся до выхода время все либо перекусят, либо позаботятся, чтобы поесть на ходу. Когда отряд углубился в тень лесной чащи, один из двух стражников, а именно Титур, следуя этому совету, достал из холщовой сумки кусок копченой оленины и, не обращая внимания на окружающих, начал с ним расправляться. Швар, который ехал рядом, огорченно покачал головой, но вмешиваться не стал. Видимо, знал, что это бесполезно.
К обеду отряд оставил поселок в полудюжине ли за спиной. Отличная дорога не собиралась превращаться в тропу, и спутники ехали по ней парами. Видимо, дерри содержали ее в
Вы читаете Возвращение Алателя
