– А вот пришел обед и привел с собой ужин… Я тут же толкнул Данилу себе за спину и выхватил из-за пояса оба клинка.
– …И зубочистки с собой прихватил… – добавил бас. Звук приходил, казалось, прямо из-под потолка пещеры, перекатываясь, словно камнепад. Я потихоньку начал пятиться назад, продолжая прикрывать Данилу собой.
– Куда ж это ты… Раз пришел – говори зачем!…
И тут у меня из-за спины высунулся Данила и пропищал:
– Дяденька, нам домой надо…
Два пятна над нами… мигнули… Во всяком случае, я могу только так назвать то, что их края на мгновение схлопнулись, погасив багровое свечение, и тут же вновь открылись.
– И вы считаете, что здесь ваш дом?… – Рык стал громче. Я решил взять переговоры в свои руки.
– Нет. Но нам сказали, что здесь мы найдем дорогу домой…
– Вас обманули!… Здесь оканчиваются все дороги…
– Но может быть, ты позволишь нам осмотреть дальний угол пещеры и удостовериться в этом лично…
– Ты решил, что я здесь сижу пять тысяч лет без сна и отдыха, еды и питья для того, чтобы служить сопровождающим забредшим ко мне проходимцам?… Ты что, издеваешься надо мной?!
Багровые щели мрака вспыхнули, поднялись выше и нависли над нами. И тут в разговор снова вмешался Данила:
– Дяденька, вы что, не спите пять тысяч лет?…
– Именно так, козявка!…
– И вам совсем не хочется спать?… Глаза снова мигнули, и через секунду бас прогрохотал под сводами пещеры возмущенным ревом:
– А ты попробуй сам не поспать столько, тогда узнаешь – хочу ли я спать!!!
– Так вы поспите…
Глаза опять мигнули, и опять последовала пауза.
– Козявка, ты на самом деле так глуп или смеешься надо мной?!! Ты что, не понимаешь, что на меня наложено страшное заклятие, не позволяющее мне погрузиться в сон. Величайший волшебник вселенной приказал мне бдеть не смыкая глаз, вот я и бдю!!! А сейчас я, пожалуй, пообедаю…
И тьма еще плотнее надвинулась на нас, словно обволакивая наши фигуры.
– Неужели нет средства помочь тебе?… Пять тысяч лет без сна – это ведь полное безумие… – Эта фраза вырвалась у меня совершенно непроизвольно. Я просто не мог себе представить существо, способное такое выдержать. И вдруг притихший бас задумчиво пробормотал:
– Вообще-то он сказал, что средство есть… но я его не знаю…
– А давай я попробую тебе помочь… – неожиданно предложил Данила.
– Ты!!! – Бас был потрясен. Два багровых фонаря кинулись с высоты вниз и остановились в нескольких сантиметрах от лица Данилы, слабо осветив его светловолосую голову и немигающие глаза. Через секунду они вернулись на место и раздался нервный смешок: – Ну попробуй…
Данила несколько раз глубоко вздохнул, переступил с ноги на ногу, и я почувствовал, что его ладошка, продолжавшая цепляться за мою руку, вспотела. А потом раздался его слабый тоненький голосок:
– Какое странное заклинание, – проворчал рокочущий бас, и мне показалось, что темнота перед нами сгустилась еще больше и приобрела нечеткий, размытый контур. Тревожный багровый свет, мерцавший в вышине над нами, несколько приспустился и притух. А Данила продолжил уже довольно окрепшим голоском:
И в этот момент огромные багровые «глазки» закрылись, и из растворившейся тьмы, превратившейся в обычный полумрак, выплыла черная бесформенная груда, которая медленно, но неуклонно истаивала, все четче обрисовываясь на посветлевшем полу пещеры. Голосок Данилы выровнялся и окреп, а я подумал, что не раз слышанный мной в детстве по радио солист хора мальчиков Сережа Парамонов и в подметки не годился моему маленькому другу.
И в этот момент мы услышали храп. Чернильная тьма, окружавшая нас, медленно рассеивалась, в подсвеченном вьюжным днем полумраке мы ясно разглядели, что на каменном полу пещеры лежало небольшое лохматое тело обычного… демона. Потертая седовато-бурая шерсть на голове не скрывала небольших рогов, один из которых был к тому же сломан, сквозь грязную облезлую шкуру явственно проступали ребра, передние лапы были подвернуты под туловище, а задние, вытянутые и покрытые грязной шерстью, слабо вздрагивали. Левое копыто было грубо, неряшливо пробито, и сквозь отверстие продернуто толстое бронзовое кольцо, от которого тянулась не менее толстая цепь, исчезающая в гранитной стене. Я потянул Данилу прочь, но он уперся и продолжал петь…
