привыкать к постоянному оговору и подтасовкам, которыми пользовались в этом мире власть имущие.
Закончив, Оранжевый Магистр еще немного покачался в такт отзвучавшим словам, а затем открыл глаза и произнес вполне нормальным голосом:
– А теперь слушай формулу прощания. – И, подняв руку, лежавшую на груди, вверх, он произнес: – Прощай, пришлец по имени Илья, несущий золотую змею на плече и черного кота за пазухой. Войди, скованный цепями полного повиновения, в синее пламя магии. – Он резко опустил руку и склонил голову и, помолчав мгновение, добавил: – Пусть войдут маги с цепями.
В зал медленно вступили восемь одинаковых, одетых в темные балахоны фигур с прикрытыми глубокими капюшонами головами. Они шли в ногу по четыре в ряд, погромыхивая двумя темными, маслено поблескивающими цепями.
Я выпрямился и, положив затянутую в перчатку руку на рукоять меча, громко сказал:
– Оранжевый Магистр Мира Спокойной Воды, я, пришлец по имени Илья, обвиняю тебя в грубом нарушении канона сожжения в синем пламени, ибо я был захвачен Красным Магистром не в честной схватке, а путем вероломства, связанного с нарушением святого слова. Это значит, что выйти на казнь я должен в полном сознании, своими ногами, и при этом никто не имеет права наложить на меня цепи полного повиновения. Восемь сопровождающих меня магов должны будут держать меня только на Золотом Волосе.
Я постарался слово в слово повторить фразу Черного Магистра, которую он произнес на Совете, и, закончив, я понял, что все сказал правильно. Оранжевый открыл рот и, выпучив глаза, уставился на меня, как будто услышал собственный смертный приговор. Мерно двигавшиеся темные фигуры застыли на месте, еще ниже склонив головы. Тут я вспомнил о необычных хлопках, прозвучавших в начале речи Магистра, и меня осенило: ведь это скорее всего открывались туннельные окна. Я с улыбкой взглянул на ошарашенного Магистра и добавил:
– Я уверен, что большинство магистров наблюдает за процедурой казни, и они будут чрезвычайно огорчены допущенным нарушением канона!
Это его добило. Запинаясь, он сделал шаг в мою сторону и буквально простонал:
– Но откуда?.. Как ты узнал?.. Кто тебе подсказал?..
– Разве это важно? – усмехнулся я. – Важно лишь то, что я прав!
И тут в зал буквально ворвался Красный Магистр. С исказившимся бледным лицом, трясущимися руками, в развевающихся красных одеждах он был похож на воплощенную Смерть. Он кинулся к Оранжевому и, оттолкнув его, начал хрипло орать:
– Я все равно тебя сожгу, какими бы правами ты ни обладал. Тебе не поможет твое знание. На тебя немедленно наложат цепи полного повиновения и отведут к синему пламени. Ты слишком долго испытываешь мое терпение, и оно кончилось.
На тощей желтоватой шее вздулись синие жилы, губы покрылись розовой пеной. Он глубоко и судорожно вздохнул и, взмахнув широким красным рукавом в мою сторону, прохрипел:
– Заковать его!
Темные фигуры сопровождающих магов возобновили свое мерное продвижение, а я потянул из ножен Поющего и Молчащего.
Внезапно в напряженной тишине зала, нарушаемой только шарканьем ног и слабым позвякиванием цепей, раздался тягучий низкий голос:
– Опомнись, Красный. Ты хочешь, чтобы пришлец смог обнажить Поющего и Молчащего. Он это сделает, если ты нарушишь канон. И тогда гибель ждет не только тебя, но и всех нас. Образумься!
Маги, несущие цепи, снова остановились. Но Красный Магистр, нисколько не удивленный вмешательством в его действия, резко обернулся на голос и, словно собака, у которой отбирают кость, зло огрызнулся:
– Ты что, не видишь, нет у него Молчащего!
– Глупец, Молчащий потому и Молчащий, что видит его только хозяин, а чувствует только тот, у кого он отбирает самое главное. Ты даже этого не знал? – В голосе просквозила насмешка.
– Ну, Черный, ты еще пожалеешь о том, что вмешался в мое дело! – Угроза Красного прозвучала настолько ощутимо, что даже я содрогнулся. Но говоривший, казалось, не обратил на нее никакого внимания.
– А ты рассчитывал, что Черный Магистр станет простым слоном на твоей шахматной доске? – на этот раз насмешка была неприкрытой. Красного Магистра передернуло.
Рыкнув: «Разберемся позже!», он бросил своим клевретам:
– Уберите цепи! – и повернувшись ко мне, зашипел: – С тебя хватит и этого!
Из складок своего одеяния он извлек короткий толстый стержень золотистого цвета и, протянув ее Оранжевому, уже спокойнее произнес:
– Повтори формулу прощания.
Оранжевый, увидев стержень, сразу пришел в себя и, выдвинувшись вперед, повторил:
– А теперь слушай формулу прощания! – и, помолчав, продолжил: – Прощай, пришлец по имени Илья, несущий золотую змею на плече и черного кота за пазухой. Войди, опутанный Золотым Волосом, в синее пламя магии.
Я почувствовал, как мои руки мгновенно отяжелели, сделавшись ватными, и оружие, наполовину извлеченное из ножен, с тихим шелестом вернулось на место. Вновь попытаться извлечь его у меня не хватало сил. Магистры увидели, что мне не удается вытянуть меч из ножен, и удовлетворенно улыбнулись.
В комнату такой же медленной, торжественной поступью вновь вошли восемь полных магов, двигаясь на этот раз друг за другом. Проходя мимо Оранжевого Магистра, каждый из них протягивал затянутую в желтую кожу руку и брал короткий золотой стержень, но из руки магистра он также не исчезал. Когда восьмой маг взял свой стержень, Магистр с видимым облегчением вздохнул и опустил руку на эфес рапиры. Маги тем временем, по очереди проходя мимо меня, касались своими стержнями моего пояса в разных местах, и те словно прирастали к нему. Я заметил, что руки, державшие стержни, просто слились с ними, едва сохраняя очертания сжатого кулака. Маги по очереди отходили от меня, и стержни, удлиняясь, истончались до размера толстой нити, но оставались туго натянутыми. Через несколько мгновений восемь магов встали вокруг меня, накрепко соединенные с моим поясом золотыми нитями. Я оказался ступицей своеобразного колеса, золотые спицы которого прочно удерживали меня в центре.
Красный Магистр повернулся к своему помощнику и тоном, не допускающим возражений, приказал:
– Отправляйся в старый тронный зал. Долгую Книгу уже установили. Можешь немного отдохнуть и начинай листать. Листать будешь до полуночи!
Оранжевый молча повернулся и вышел.
Красный, взмахнув широкими рукавами, также повернулся к выходу и, поведя пальцами, выдернул из воздуха отливающую медью плошку, в которой слабо теплился огонек чистого синего пламени.
Подняв плошку в вытянутой руке, он сделал первый медленный, торжественный шаг к выходу, и одетые в темные балахоны фигуры синхронно повторили его. Я поневоле двинулся вместе с ними.
Так началось мое восшествие в синее пламя.
Мы медленно шли через анфилады комнат, по широким коридорам и узким переходам, мы поднимались и опускались по шикарным мраморным лестницам и узким каменным пандусам. И при этом сопровождавшие меня маги ни разу, ни на йоту не нарушили дистанцию, разделявшую нас. Я, словно во сне переставляя ноги, с удивлением наблюдал, как в узком переходе удерживающие меня нити пропадали в близкой стене, сохраняя свою натянутость, как некоторые маги, выдерживая заданную дистанцию, призраками проходили сквозь перегородки между комнатами. Два раза мы прошли по узким перекидным мостикам на высоте трех- четырех этажей, и маги шагали мерным, неторопливым шагом, не имея опоры под ногами, а их балахоны развевались на резком свободном ветру. Дворец или замок, по которому мы двигались, казалось, не имел ни начала, ни конца. Но все когда-нибудь кончается. За очередным поворотом открылась короткая лестница с широкими ступенями, покрытыми толстым ковром, по которой мы спустились к широко распахнутым дверям, вытолкнувшим нас на широкий мощеный двор, огороженный высокой каменной стеной. Мы пересекли пустой гулкий двор и через распахнутые ворота с поднятой решеткой по короткому подъемному мосту вступили на широкую недлинную улицу, мощенную брусчаткой. Улица была заполнена разноцветной, радостно
