показывайся!»
«Хорошо, хозяин! Все сделаю… то есть ничего не буду делать, хозяин!» – Афонька, похоже, здорово перепугался. Я почувствовал, что наш контакт прервался, и тут же понял, что мое ухо держит одна узкая ладошка, мою щеку гладит другая, а встревоженный голосок Людмилы приговаривает:
– Ну что с тобой, ну открой глаза… Ну что с тобой…
Я открыл глаза и наткнулся на растерянный, испуганный взгляд огромных серых глаз. И напрасно поэт сказал: «…Лицом к лицу лица не увидать…», – я прекрасно видел, как побледнело личико Людмилы, как дрожат ее пухлые губки. В моей груди, все сметая и растворяя, растеклась горячая волна блаженства… и сожаления – зачем же я, дурак, открыл глаза. Ведь и личико, и ручки тотчас от меня отдалились, а голосок с облегчением произнес:
– Ну вот, он, кажется, пришел в себя.
– Ну, Илюха… – тут же раздался возмущенный голос Брусничкина, – ну нельзя же так людей пугать! Вот так вот, раз – и все! Глазки закрыл, не шевелится, не дышит! К врачу тебе надо, прям сегодня… прям сейчас!
– Может, правда, «скорую помощь» вызвать? – внесла предложение Людмила.
– Нет, спасибо, мне уже ничего не нужно. – Я улыбнулся и, набравшись смелости, добавил, взглянув на нее: – Если вы еще раз погладите меня по щеке, мне врач не нужен будет еще лет двадцать.
Тут я наконец вспомнил сообщение Афони и все, связанное с ним.
– Сейчас, Женечка, я тебя обрадую, – повернулся я к Брусничкину. – Корень вернулся из Италии и требует всех к себе в кабинет! Как там твои дела с «Галиной Бланкой»? Есть чем шефа порадовать?
– Платить тебе… – бросил Женечка, вскакивая со стула и устремляясь к выходу. Счастливец, он еще не знал, что случилось и что сейчас будет твориться в кабинете у Владимира Владимировича.
Я медленно встал из-за стола. Людмила стояла рядом, испуганно глядя на меня.
– Кто такой Корень? – подрагивающим голосом спросила она.
– Шеф наш. Он из Италии вернулся несколько раньше, чем мы все ожидали.
– А как ты узнал, что он вернулся?
Я грустно усмехнулся и спросил в свою очередь:
– Вы доллары принимаете, а то я обменять не успел?
Она опустила глаза и как-то разочарованно пробормотала:
– Принимаем…
Я положил на стол зеленую бумажку и спросил:
– Этого хватит?..
Не глядя на купюру, она ответила:
– Вполне…
И тут я шагнул к ней и, взяв ее за руку, запинаясь, проговорил:
– Людмилушка… я сейчас задам один вопрос… только, понимаешь… для меня… ну в общем… когда мы с тобой встретимся?..
Она подняла на меня повеселевшие, залучившиеся глаза, а я торопливо продолжил:
– Я отвечу на все твои вопросы и расскажу тебе все, что ты захочешь…
И тут она положила мне на губы свою ладошку и просто сказала:
– Я заканчиваю работу в шесть часов. Мы можем пойти погулять.
И тут я, окончательно охамев, чмокнул прижатый к губам пальчик. Она отдернула руку, а я бросился к выходу.
8. …тот вооружен
Я не помню, как я добрался до своей фирмы. Шел ли я, как все нормальные люди, по тротуарам Товарищеского и Таганской, или повторил переход Брусничкина через ущелья таганских дворов, только вдруг, совершенно неожиданно для себя, я оказался перед входом в офис. В голове стоял розовый туман, вокруг распространялся нежный аромат фиалок, а за соседним полуобвалившимся забором заливался сумасшедший соловей
Однако это самое – все остальное – почему-то так о себе не думало. Оно – все остальное – в лице уже упоминавшегося мною первого заместителя шефа, Игоря Фроловича Киселева, вывалилось из парадного и заорало на всю улицу:
– Милин, вы член административного совета или вы чирей на моей заднице! Почему я должен вас разыскивать по всей Москве с собаками! Немедленно в кабинет Владимира Владимировича!
– А что, он уже вернулся из Италии?.. – состроил я невинную физиономию. – Вот так всегда, стоит отлучиться пообедать, а шеф тут как тут, уже из-за границы в собственное кресло перебрался.
Я шагнул в прохладу холла, а Игорь Фролович, пыхтя и бормоча что-то неразборчивое, двинулся за мной. Когда мы подходили к кабинету шефа, он рысью обогнал меня, быстро пересек приемную и, открыв дверь, громко объявил:
– Вот он! Я его отыскал!
Я прошел мимо всхлипывавшей, уткнувшись лицом в ладони, Ирочки и шагнул в кабинет.
Владимир Владимирович в несерьезной цветной рубашке и белых шортах восседал на своем излюбленном месте – краешке своего рабочего стола. На кожаном диване и стульях чрезвычайно прямо и чрезвычайно серьезно сидели все шестеро членов административного совета. Дверца сейфа была раскрыта, сам сейф был пуст. Я бросил взгляд на потолок. Решетка, прикрывавшая воздуховод, стояла на месте, не вызывая никаких подозрений. Пока я проходил через кабинет и усаживался на свободный стул, никто не произнес ни звука. Только Борисик Глянц провожал меня настороженным, недобрым взглядом. Как только я сел, заговорил Владимир Владимирович:
– Господа административный совет, довожу до вашего сведения, что я вернулся из заграничной командировки несколько раньше запланированного времени и обнаружил, что наша фирма находится в состоянии, близком к ликвидации, а кое-кто из ее работников очень близок к «местам не столь отдаленным». Из этого сейфа… – он, не оборачиваясь, ткнул пальцем в сторону открытой дверцы, – во время моей командировки похищена папка зеленого цвета, в которой находились весьма ценные и крайне опасные документы. Стоимость этих документов сопоставима с суммой годовой заработной платы всех здесь присутствующих. В том, что документы похищены, вы можете убедиться, взглянув на это безобразие, – вор даже не потрудился закрыть дверцу сейфа. Теперь я хотел бы услышать ваш совет. В конце концов все вы не последние люди в этом бизнесе и должны быть заинтересованы в его процветании. Итак, кто первый?..
Все потерянно молчали, предпочитая еще раз внимательно рассмотреть собственные ботинки, нежели влезать на трибуну, не имея необходимой информации. Только мой большой и теплый друг – Борисик Глянц – был, похоже, подготовлен к такому повороту событий. Я, конечно, тоже много знал, но не собирался соваться к шефу с советами при всех. А вот Борисик собирался… Оглядев присутствующих гневным взглядом, он встал со своего стула, обошел его и оперся на спинку. Затем, еще раз оглядев присутствующих, он начал свое выступление:
– Положение, в которое попала фирма и все мы в результате этой беспрецедентной кражи, точно обрисовано Владимиром Владимировичем, поэтому останавливаться на нем я более не буду. Ясно, что, если мы не хотим завтра оказаться в лучшем случае на бирже труда, нам необходимо отыскать и вернуть похищенные документы и, самое главное, выяснить, кто в фирме имеет отношение к этому похищению. Я не верю, что это сделано без помощи одного из наших работников. Необходимо выявить и убрать Иуду. Пока что я не вижу другого пути, кроме обращения в соответствующие органы. Владимир Владимирович, – он всем телом повернулся в сторону Корня, – у меня имеются серьезные связи на Петровке, они в вашем распоряжении. Если папка в здании, специалисты с собакой быстро ее отыщут.
Я прекрасно понимал, что Корень никогда не обратится на Петровку с этой проблемой. Глянц это
