не идут, сидят в шатрах и ждут, когда прекратятся дожди. У нас вот-вот кончатся дрова, Мастер Фаллон. Долго ли нам ждать весну?
— Надеюсь, недолго, — ответил чародей, — но я не гадалка. — Великан продолжал пристально смотреть на него, вопросительно подняв большие брови. — Я ничего такого не видел, нет, — добавил Фаллон, с деланным интересом рассматривая свою чашку.
— Вы видели Последние Дни, — мягко упрекнул великан.
— Ничего подобного! — запротестовал Фаллон. — Я видел кое-какие беспорядки, это верно, но я не ясновидец.
— Это Дракун, — прошептал великан. — Я видел это во сне.
— Дракун? — переспросила Сина.
— Это из великанских мифов, — объяснил Фаллон. — Они верят, что Китра напророчила гибель Морбихана.
— Когда Китра жила в Гаркинском лесу, ей было дано увидеть Последние Дни, и она назвала их Дракуном, — пояснил Ур Логга. — Гибели нашего мира будут предшествовать определенные знаки.
Фаллон молчал. Сина спросила:
— Какие?
— Сначала — смерть героя, — ответил Ур Логга. — Потом — возвышение предателя.
Глаза Сины расширились, вспыхнули ярко-зеленым огнем.
— Вы думаете, убийство Телерхайда было таким знаком?
— Чушь! — резко возразил Фаллон. — Каждый из нас когда-нибудь умрет.
— Третье знамение — безобразия с погодой, — упрямо продолжал великан. — Нынешняя весна совсем не похожа на весну. Скорее она похожа на осень.
— Мы не первый год живем в Морбихане, и поздняя весна нам не в новинку, — возразил Фаллон. — Ваше величество, не поддавайтесь унынию, это опасно.
— А другие предупреждения какие? — спросила Сина.
— Всего их семь.
Великан глубоко вдохнул и начал декламировать. Голос знаменитого певца эхом загремел в каменной комнате:
Тоскливым плачем прозвучали последние строки:
— Пророчество слишком туманно, — возразил Фаллон, — и может быть истолковано по-разному.
— Это наследие Китры, которое она нам оставила! — проговорил Ур Логга негромко, но настойчиво. — Ее «Учение из Башни». Великаны свято хранят ее слова уже много столетий.
— Вы полагаете, именно это и происходит сейчас, ваше величество? — спросила Сина.
— Великий герой убит, — ответил великан. — А кто, кроме предателя, убил бы Телерхайда? Боюсь, путаница с временами года тоже наступила. Крыша у нас никогда прежде не протекала.
— Это три из семи знамений, — рассуждала Сина. — И совсем скоро все морбихане Древней Веры соберутся наблюдать Движение Камня.
— Камень разбит, — повторил великан слова песни, решительно мотая головой. — Мастер Фаллон, а что с луной?
— При всем моем уважении, ваше величество, протекание крыши — это, конечно, неприятно, но это еще не конец света, и затмения — всего лишь явления природы, — запротестовал Фаллон. — Кроме того, для предсказания затмения нужен каменный круг и безоблачная ночь. Нет ни того, ни другого.
— Но, Мастер, — воскликнула Сина, — а мои расчеты…
Фаллон сделал резкое движение рукой. Хотя он стоял в другом конце комнаты, Сина почувствовала, как что-то мягко ударило ее в грудь и заставило замолчать.
— Какие расчеты? — осведомился великан.
— Да нет, ничего. — Сина запнулась. — Это я так…
— Твои расчеты предсказывают затмение? — настаивал Ур Логга. Он протянул руку и ласково коснулся плеча Сины. Ее разум как бы окунулся в темную воду. Глаза великана расширились. — Ты предсказала знамение! Значит, Дракун наступил! — В голосе великана слышался страх.
— Чушь! — нетерпеливо крикнул Фаллон. — Сина только пробует себя в вычислениях, о какой уверенности тут может идти речь? Кроме того, затмение, если оно наступит, предопределено изначально, ваше величество. Это связано с движением луны и солнца и так же непреложно, как сам Закон.
— Но леди Сина думает, что оно наступит…
— Леди Сина — ученица! Еще недавно ей бы здорово повезло, если бы она не отравила собственных родителей, приди они к ней с обычной простудой. Она не без способностей, она может производить подсчеты, это верно, но она еще ничего не знает о подлинной Магии.
Сина вспыхнула, отвернулась к очагу и принялась шевелить тлеющие угли.
Великан немного помолчал, потом робко продолжил:
— Но погода стоит совсем не та, какой следует быть, Мастер Фаллон, вы не можете этого отрицать. А как насчет гибели Магии? Вам не страшно, мой друг?
— Я боюсь только глупых слухов. Магия не погибнет, пока у нас хватит смелости любить свою жизнь.
Великан почесал косматую голову. Беспокойство в его больших карих глазах сменилось легким недоумением. Через минуту он улыбнулся Сине, блеснув клыками в свете очага.
— Прелестное кольцо. Ты теперь Целительница? Поздравляю.
— Спасибо, ваше величество.
Сина провела пальцем по бесконечным звеньям. Кольцо сидело удобно. Оно было теплое и тяжелое.
Ур Логга встал, чтобы уйти, а когда чародей и его ученица поклонились ему, застенчиво кивнул.
Как только великан удалился, Фаллон повернулся к Сине:
— Нельзя расстраивать Царственных Других всякими слухами!
— Но, Мастер, я ничего такого ему не сказала.
— Знаю, знаю. Но будь осторожна в его присутствии: великаны прозорливы — таков, возможно, их Дар. Никому о затмении не говори. Нельзя допустить, чтобы эти мысли пустили корни в великанской общине.
— Но почему? Разве мы не должны предупредить все Племена?
Фаллон нетерпеливо покачал головой:
— Я не хочу, чтобы все болтали и волновались! Дракун — или любое бедствие — не нагрянет к нам из Моера, его не завезет эйкон. Бедствия вырастают из нас самих. Мы сами создаем их утратой веры. Китра сказала: «Не думай о беде, или накличешь ее». Не говори никому ни слова, ты меня поняла?
— Да, Мастер Фаллон. Но с вами мне можно поговорить?
— Конечно. Разве я когда-нибудь отказывал тебе в этом?
— Если задуматься о погоде и смерти Телерхайда, не странно ли, что Движение Камня и полное затмение произойдут так скоро друг за другом?
Фаллон нахмурился, его светлые глаза потемнели.
— Выражайтесь яснее, леди Сина.
Девушка на миг задержала дыхание и сказала, осторожно подбирая слова:
— Не может ли быть так, что это и вправду четыре из великанских знамений?
Чародей взревел:
