Юрий МАНОВ
НЕ МИР ПРИНЕС
Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч…
Там, на небесах, только и разговоров,
Что о море и о закате.
Там говорят, как чертовски здорово наблюдать
За огромным огненным шаром,
Как он тает в волнах,
И еле видимый свет,
словно от свечи,
Горит где-то в глубине…
Пролог
Да, давненько с ним такого не случалось, где-то месяца три, если память не изменяет. А уж с законной супругой Ольгой Викторовной и того больше, вот уже более полугода подполковник милиции Семен Иванович Чутков не выполнял супружеского долга. А все работа эта проклятая, шутка ли сказать — начальник милиции целого района. И не просто района, а с центром в городе, пусть и небольшом, но с железной дорогой, пристанью, автобусным вокзалом, промышленными предприятиями, колонией общего режима. И почти без выходных, и каждый день на нервах, какой уж тут супружеский долг.
А сегодня получилось! И не просто получилось, а уже два раза! И с кем! Ладно, была бы фотомодель какая, что на конкурс красоты районный приезжали (с одной из претенденток на звание «Мисс Зареченского района» Чутков тоже потерпел постыдное фиаско), а то так, шлюшка вокзальная, ни рожи ни кожи. Девок- то в сауну, где они отдыхали в узком кругу с коллегами из ФСБ и местной ГОЧС, привезли в достатке, там и пофигуристее были, и посимпатичнее, но он почему-то сразу понял, что если у него сегодня что-то и получится, так не с крашеными ногастыми дурами, а только с этим юным существом. Что-то притягательное было в ее нескладной худощавой фигуре, в ее розовых сосочках на маленькой грудке, в ее личике, еще не носящем следов порочности, как у бывалых шлюх. Даже раздевалась она не как остальные, быстро и деловито, а вроде как стесняясь.
Грустно признаться, но только со шлюхами ему все чаще приходилось общаться в последнее время по причине мужской слабости. Обеих своих любовниц, Ларису Петровну — бухгалтера с автовокзала, и Галеньку — официантку из ночного бара при железнодорожной станции, он уже давно не навешал с интимными намерениями, ограничивался дружескими визитами на работу и скромными подарками. Нет, он продолжал уважать этих женщин, как и верную супругу свою, Ольгу Викторовну, но очень боялся признаться любовницам в своей мужской слабости, чем давал им повод для обид и сцен ревности. Со шлюхами куда легче, если чувствуешь, что не можешь, легко прикинуться, что тебе хочется только стриптиза. Пусть попляшут под музыку, поизвиваются. А шлюхи и рады, гораздо легче задницей перед клиентом вертеть, нежели ту же задницу под «прибор» подставлять.
Нет, вы не подумайте, он не какой-нибудь там развратный тип, он понимал, что связь со шлюхами, если вскроется, поставит крест на его милицейской карьере. Кто будет с каким-то начальником РОВД церемониться, когда за то же дело генеральный прокурор с работы слетел. Но девок в сауну «подгонял» его давний приятель, главный по местному ФСБ, которому Чутков по пьяному делу проговорился о своей проблеме. Тот взялся помочь, гарантировал, что девки «проверенные, рот рабочий» и держат они этот рот на замке, потому что они у него, «как у Мюллера, под колпаком. На каждую отдельная папочка заведена». И правда, в первое время шлюхи помогали как-то растормошить чутковского «друга», в основном путем умелого минета, а потом и они ничего не могли поделать с его беспомощно опавшим естеством. И никакая «виагра» не помогает, хоть и стоит бешеных денег. Стыдно сказать, он почти импотент, а ведь ему едва исполнилось пятьдесят…
Но сегодня все получилось почти как раньше, с любовными играми, ласками, со звериным рыком во время оргазма. Господи, неужели мужская сила вернулась к нему?! Глядишь, и законной супруге кое-что достанется, а то она так жалостливо смотрит на него по вечерам… Или это все благодаря этой восемнадцатилетней девчушке? (Ей было восемнадцать, было, он ученый, он лично паспорт проверил у бритого сутенера, что привез девок в сауну.) Если так, он найдет ей непыльную работенку в бывшем пионерлагере, а теперь — спортивно-оздоровительном комплексе «Дзержинец» (поварихой или еще кем), поселит в отдельную дачу на берегу реки и будет навещать по возможности…
Чутков откинул одеяло и еще раз посмотрел на безмятежно раскинувшееся обнаженное тело… Такое юное, гладенькое. Устала, девчушка, шутка ли сказать, часа два он не давал ей покоя. Он осторожно, даже как-то нежно провел ладонью по изгибу спины, по ее упругим ягодицам, вздрогнувшим под его пальцами. Ого! «Старый друг» его зашевелился, намекнув, что вполне еще бодр. Неужели получится и в третий раз?! Не веря еще в свое счастье, он запустил руку под одеяло. Точно! Он сможет! Ну, Семен Иваныч, ну ты сегодня молодца!
И в это время зазвенела «мобила». Что за черт?! Какого хрена! Это ведь не его служебный мобильник, это личный, только для экстренных случаев. Этот номер от силы человек пять в районе знают, сплошь из руководства, он даже жене неизвестен. Семен Иванович с досадой отметил, что «друг» его опять бессильно опал, и нажал кнопку приема.
— Товарищ полковник? — тут же раздался в трубке незнакомый голос.
— Да, с кем я говорю?
— Моя фамилия Колесников.
— Какой Колесников? — удивился милиционер.
— Учитель средней школы Колесников, — пояснил собеседник. — Меня забрали ваши милиционеры и посадили в клетку. Незаконно! Мы отмечали с коллегами окончание проверки старших классов по линии Губ-ОНО, засиделись в школе допоздна, а по дороге домой, у станции меня ограбили неизвестные, сняли шапку и угрожали ножом. Я с телефона дежурного по станции вызвал милицию, но они никого искать не стали, а привезли меня сюда и посадили в клетку. А шапка очень приметная, енотовидная собака!..
— Какая собака! Какое ОНО! Вы что, с ума сошли или выпили лишнего?! Вы представляете, кому звоните?!
— Ну да, вы же начальник над всеми этими милиционерами. Они вели себя совершенно по-хамски, меня оскорбляли, даже ударили. Я-то вызвал их для помощи, а они… А выпил я всего три рюмки коньяку, у меня и свидетели есть, директриса наша Валентина Алексеевна может подтвердить…
— Немедленно дайте трубку дежурному! — резко перебил его подполковник.
В трубке раздалось какое-то шипение, чьи-то голоса, звук чего-то разбиваемого.
— Он не может говорить, он плачет, — снова раздался голос Колесникова.
— Что?!
— Я бы сказал, даже рыдает, это он мне ваш номер дал…
— А милиционеры, которые вас задержали. Дайте им трубку!
— Они не могут, они дерутся!
— Что?
— Они дерутся между собой, палками. Очень сильно дерутся, боюсь, не покалечили бы друг друга. Совсем забыл сказать, что они и пьяные к тому же. Так что вы приезжайте поскорее, сами посмотрите. А то они, чего доброго, все ваше отделение разнесут…
Чутков отключился и быстро набрал номер отделения. В трубке долго и нудно отозвалось длинными гудками, дежурный к трубке не подходил. Он понял, что это ЧП, что надо ехать. Быстро оделся, кинул на постель несколько смятых купюр (платить было не обязательно, он просто хотел сделать ей подарок) и, сурово приказав испуганной девчушке: «Ждать меня здесь!» — резко вышел на улицу. Водителя, дремавшего на кушетке в бильярдной, он будить не стал. Из «Дзержинца» до райцентра было не больше двадцати минут, и он уселся за руль служебной черной «Волги» сам. Конечно, выпитый коньяк еще давал о себе знать, но кто осмелится остановить машину самого начальника РОВД?! Разве что сумасшедший. Только в машине он дал волю чувствам и, прогревая двигатель, минут пять истошно матерился. Громко! Вслух!
Двери РОВД были открыты нараспашку, одна из створок хлопала от порывов метельного
