Вселенной мало соображающим в этом деле людям.
– Быстро создадут и быстро сломают, – ответил Бог. – Чем хуже человек, тем нестабильнее Вселенная у него выйдет.
– Это ты так думаешь! – возразил граф. – А на самом деле они получат такое могущество, что уничтожат любого, кто посмеет что-то сказать им наперекор. И пусть Вселенная у них получится простой, с привычными черно-белыми правилами, но они будут держать ее в кулаке. Чем проще вещь, тем хрен сломаешь!
– У тебя оригинальное образное мышление, – уважительно сказал Бог. – Черно-белые правила – хорошо сказано. У тебя они тоже не особо красочные выйдут.
– Не твоего ума дело, – огрызнулся граф. – Будет моя Вселенная – как захочу, так и построю! Ты вот лучше подумай, как будешь выглядеть в роли оппозиции и что будешь делать? Соблазнять людей добродетелями?
– Извращенец! – Бог глубоко вздохнул.
Несколько дней пути по новому миру настолько пришлись ему по душе, что он на короткое время потерял былую бдительность и позволил себя поймать. Привыкший к тому, что ему достаточно шевельнуть пальцем, и люди увидят высокотехнологические чудеса в его исполнении, он совсем забыл, что на время соревнования является простым смертным и не готов оказать божественное сопротивление окружившим его воинам. Только помахать кулаками.
Изловивший его граф неожиданно для Бога оказался ознакомлен с текстом договора. И потому не только не делал никаких попыток навредить пленнику, но и не давал ему самому совершить над собой какую-нибудь смертоубийственную глупость. Он держал Бога во дворце царя, в комнате, один в один напоминавшей палату для буйнопомешанных. Мягкие стены, полы и даже потолок и мягкий стул, состоящий из кучи перьев и набитой ими причудливо сшитой ткани. Таким стулом ни замахнуться толком, ни ударить. Подушка – она и в Африке подушка, пусть даже оригинальной формы. Кровати не было и в помине. Вместо нее всё тот же мягкий пол.
И конвой, который постоянно дежурил неподалеку.
Когда Бог в первый раз вышел в коридор – его повели в соседнюю комнату, оборудованную под крохотную столовую, – то удивился тому, что и здесь всё было обито подушками и матрасами. Стало ясно, что граф – большой перестраховщик (гипотетическое владение собственной Вселенной того стоило), и в то же время Бог наконец-то сообразил, почему ни разу не слышал шагов охраны: она всегда появлялась бесшумно. С такой обивкой надо было сильно постараться, чтобы твои шаги услышали.
В столовой охранники тщательно следили за тем, чтобы Бог не нанес себе смертельные увечья. Одноразовая пластиковая посуда – граф явно не любил деревянные ложки и ковшики. Легкая ложка и теплый чай, которым просто невозможно обжечься. Разве что захлебнуться, но и этого ему точно не дадут сделать. В крайнем случае откачают.
И не сразишься с ними, потому что граф поставил в качестве охраны профессиональных знатоков боевого искусства, да и сам был постоянно неподалеку. А стрелы с больно бьющими наконечниками – это уже издевательство над пленным. Если бы не боязнь графа потерять Бога, а вместе с его уходом и шанс заполучить Вселенную в свои руки, то злобные охранники с большим удовольствием использовали бы их каждый день.
– Ты стал заложником собственных игр, – сказал Бог. – Не стал никому говорить, что к чему, и проиграл.
– Заткнись! – оборвал его граф. – Ты говоришь, как герой третьесортных боевиков.
– Да, я говорю именно так! – повеселел Бог. – Потому что именно это выводит тебя из себя. Ведь ты с ума сходишь, когда кто-то намекает, что ты злодей из этих самых третьесортных боевиков!
– Издеваешься, значит? – уточнил граф.
– А что я должен, дифирамбы тебе петь? – удивился Бог. – Ты меня поймал, тебе меня и охранять.
– А вот прикажу тебя приковать к стене и кормить черствым хлебом и холодной водой! И что ты будешь делать?
Бог хмыкнул.
– Перестану дышать! – коротко ответил он. – Хм… хм… а хорошая идея, надо попробовать.
Граф покраснел от злости.
– Я тебе попробую! – повысил он голос. Бог принципиально выдохнул и не стал вдыхать.
– Мне его ударить под дых? – спросил охранник. Граф непонимающе нахмурился.
– Это еще зачем?
– Я всегда так делаю, когда они сопротивляются!
– И что в итоге?
– Как снова задышат, то ходят, как шелковые!
– Угу! Даже если пленные всеми силами стараются и сами не дышать? Нет, он так просто не отступится, а ты станешь соучастником его самоубийства. И тогда я отыграюсь на тебе! Ясно?
– Так точно!
Граф сел перед Богом и заглянул ему в глаза.
– Хотелось бы мне знать, – задушевно сказал он, – что бывает с богами, которые заканчивают жизнь самоубийством? Куда они попадают после смерти? И еще мне интересно, Великий Создатель, почему тебя постоянно тянет жертвовать собственной жизнью ради всего человечества? Скажи, Господь, чего ты этим добиваешься? Тебе мало того, что созданные по твоему образу и подобию люди и сами становятся похожи на тебя, готовые пожертвовать собственной жизнью ради чего-нибудь малосущественного? Ради выполнения плана на дышащем на ладан станке? Ради светлого будущего терпеть серое настоящее и черное прошлое?
