правда?
Девушка залилась краской.
– Вы считаете, что это дерзость с моей стороны?
– Вовсе нет. Хотя Эдрик поначалу и крутил носом. Но поскольку жениться он больше не собирается, новую мебель заказать некому. Будем довольствоваться тем, что имеем.
Кэтрин поежилась.
– Неужели их брак был настолько неудачным?
– Неудачным? Да они общались только тогда, когда Сесиль визжала на него на своем богомерзком наречии! О, прости…
– А он тоже кричал на нее?
– Не всегда. Эдрик старался проводить время подальше от дома. К счастью, Эйдана они зачали сразу после свадьбы.
Кэтрин снова покраснела. Она вдруг поймала себя на том, что ей было неприятно думать о близости Эдрика с его женой. Утешало лишь то, что он не любил ее. Но в таком случае ему, возможно, не следовало жениться на этой женщине.
Поднявшись с кресла, Кэтрин отошла от кровати. В комнате становилось прохладно, и она подбросила дров в очаг.
– Значит, ты собралась в Эвешем-Бридж? – неожиданно спросил Брайс.
– Да, верно. Уйду, как только найдется другая кормилица для малыша.
Брайс промолчал, но Кэтрин почувствовала его пристальный взгляд. Ей стало не по себе. У нее сложилось странное ощущение, что он знал гораздо больше, чем говорил.
– Я не могу вернуться в Раштон. – Название поместья слетело с ее губ с такой легкостью, словно она говорила правду. Дурной знак, видимо, она привыкала ко лжи.
– После похищения тебя… не примут обратно? Кэтрин кивнула.
– Никогда не понимал нормандцев, – продолжал молодой человек. – Например, ваш король прижал нас гак, что мы едва дышим.
– Что вы имеете в виду?
– Он ни разу не прислал нам помощь, несмотря на постоянные набеги скоттов на наши земли. К тому же отказывается уменьшить поборы.
Брови Кэтрин сошлись на переносице.
– А он знает о вашей вражде с Фергюсонами? Брайс презрительно фыркнул.
– Конечно, знает. Освин завалил его письмами, но если мы и получаем ответы, то в них одна грубость.
Кэтрин не знала, что король Вильгельм может быть настолько жестоким. Ее отец был о нем очень высокого мнения, рассказывал о его силе в бою и о великодушии по отношению к нормандским баронам. Выходит, на саксов его великодушие не распространялось.
Но неужели король Вильгельм так не любил лорда Эдрика? Пользовался его услугами и ничего не давал взамен? Не о таком короле говорил ее отец. Или она просто-напросто наивная дурочка?
– В таком случае неудивительно, что ваш управляющий ненавидит меня, – пробормотала девушка.
– Он изменит свое мнение… если ты останешься.
– Но я не могу…
Ей следовало срочно бежать, если она желала сохранить целомудрие, ибо в одном Кэтрин не сомневалась: Эдрику непременно удастся соблазнить ее, задержись она здесь еще немного. Эта мысль и ужасала, и завораживала. Она жаждала обрести опыт, который мог дать ей Эдрик, но понимала, что в этом случае сердце ее будет разбито.
Приблизившись к кровати, Кэтрин сказала:
– Мне пора к Эйдану, милорд. Спокойной вам ночи. Я пришлю сюда стражника.
– Он наверняка стоит за дверью, – заметил Брайс.
Кэтрин выглянула за дверь, однако Альфа в коридоре не оказалось. Девушка сообщила об этом Брайсу, но тот ответил:
– Не волнуйся. Наверное, он скоро вернется.
Решив заглянуть ненадолго к Берте, Кэтрин прихватила свечу и поднялась на третий этаж. Найти комнату старой няни не составило труда – из нее доносилось тихое всхлипывание. Кэтрин постучала, и горничная открыла ей.
Облаченная в ночную рубашку и с колпаком на голове, старушка лежала в постели. «Наверное, она не вставала с самых похорон», – подумала Кэтрин.
– Слава тебе Господи! Я уж думала, что осталась одна на всем белом свете. – Берта высморкалась в тряпочку, и слезы снова покатились по ее дряблым щекам. – Бедная моя Сесиль!
– С вами все в порядке? – спросила девушка.
– Конечно, нет. Моя бедная крошка мертва… Умерла и похоронена, а мне некуда податься.
Кэтрин присела на корточки рядом с постелью.
