– Представляешь, в лесу возле аэродрома, прямо напротив стоянки нашей эскадрильи, сконцентрировалась большая группа немцев. Видимо, хотели прорваться через линию фронта и наткнулись на аэродром. Судя по рассказам пленных, они собирались напасть на охрану и уничтожить самолеты, но их обнаружили. И знаешь кто?
– Кто?
– Наша оружейница Бурмакова.
– Что? Галка? Каким образом?
– Ночью куда-то ходила и напоролась на их охранение. Они начали стрелять. Тут же наши подняли всех, кто был с оружием, и к утру немцев в основном перебили, хорошо еще пехотинцы помогли. Галю нашли…
– Что с ней? – перебил я. – Жива?
– Пока да. Но врачи очень сомневаются… Две пули в грудь навылет и одна в ногу. Лежит в санбате, бредит, никого не узнает. Знаешь, Женя, она в бреду не раз твою фамилию называла…
Утром я поднялся вместе со всеми, Лусто, успевший куда-то сбегать, сказал:
– Спи. Архипенко сказал, чтобы тебя не беспокоили, отдыхай. Он и сам не пришел, чтобы не разбудить.
– Какой там отдыхай.. Надо доложить Фигичеву, что прибыл, повидаться с ребятами, Волковым…
– Фигичев уже знает о твоем возвращении, ребята тоже. В полку праздник.
– Ну вот, сам говоришь, праздник, а я – спи, отдыхай… Нет, я пойду…
Придя на стоянку, я не застал летчиков. Эскадрилья только что вылетела на боевое задание, но вокруг царило оживление. Первым подбежал Волков.
– Здравствуйте, товарищ командир, с возвращением вас!
– Здорово, Коля! Опять без машины остались…
– Ерунда. Главное, сами живы, а машина будет. Сегодня, говорят, будут к нам перегонять самолеты из соседней дивизии. Они получают новые, а нам свои отдают. Командир, вы о Гале слышали?
– Слышал, Коля. Жаль ее, хорошая дивчина…
– А она столько здесь перестрадала, когда услышала, что вы погибли. Ведь она любит вас, товарищ лейтенант.
– Откуда ты взял, старшина?
– Видно. Как она этого ни скрывала, а я заметил…
– Ну это ты брось! Какая может быть любовь? Война же идет…
Вокруг собрались все свободные механики и летчики соседних эскадрилий. Я поспешил сменить тему разговора, но решил все же зайти в санбат справиться о самочувствии Бурмаковой.
Весь день я не мог найти свободной минуты. Принимал поздравления, отвечал на вопросы, десяток раз рассказывал о событиях прошедших дней. Но, пожалуй, больше всего времени было потеряно на споры с командиром эскадрильи.
Едва прилетел Архипенко, я пошел на КП и стал проситься на задание. Но тот был неумолим.
– Нет, Жень. Сегодня, здеся, отдохни. Потом посмотрим. – Архипенко никогда не брал на задание только что пришедшего домой летчика, всегда давал ему денек отдохнуть.
– Что, летать хочешь? – спросил Фигичев.
– А как же!
– А рука как?
– Ерунда!.. – я пошевелил рукой. – Не больно даже.
– Тогда вот что: будешь перегонять самолеты. Тут недалеко. Километров десять. Туда на машине, оттуда на самолете. Идет?
– Ладно… – в моем голосе прозвучало откровенное разочарование. – Хоть это…
– И себе заодно самолет подберешь…
«Подберешь»! В этот день я перегнал три самолета. Один из них принял Волков. Дрянь, а не машина. Мощности почти выработавшего ресуре мотора едва хватало для взлета. Но выбора не было. Другие тоже не лучше…
Лишь поздно вечером выкроил я время зайти в медсанбат к Бурмаковой. Я понимал, что сделать это необходимо, ведь она была моей подчиненной. А кроме того, из головы не выходили слова Волкова: «Ведь она любит вас, товарищ лейтенант». Странно, но я этого не замечал…
Я подошел к бараку, в котором размещался лазарет, и остановился, слегка оробев. Как вести себя при встрече с Галей? Что говорить? О чем спрашивать? Каких-то несколько дней назад эти вопросы вообще не возникали, а сейчас… Вздохнув, пересек порог и оказался в небольшом освещенном помещении. Три молоденькие сестры о чем-то весело и оживленно переговаривались. Одна из них, завидев вошедшего летчика, смутилась, перестала смеяться и, приставив ладонь ко рту, строго прикрикнула на подруг. Те замолчали и удивленно уставились на лейтенанта широко раскрытыми глазами. «Видно, и сюда уже дошел слух о моем возвращении», – подумал я и, не обращая внимания на любопытные взгляды, спросил:
– Девчата, как мне пройти к Бурмаковой?
– Ой, девочки! – кокетливо присела та, что первой заметила мое появление. – Это же тот самый летчик,
