Он аккуратно закрепил свечу в серебряном подсвечнике у кровати. Это была единственная ценная вещь в комнате.
— Ничего, — оптимистично ответил Ричиус. — После всех передряг, в которых мы побывали, я готов спать даже на полу.
— В этом нет надобности. Ложись на кровать. Я этой ночью сюда не вернусь.
— Вот как? — Ричиус пытался скрыть свою радость. Он сел на кровать и чуть подпрыгнул, как бы испытывая, удобна ли она. Кровать оказалась просто превосходная. — А почему?
Люсилер мгновение колебался, прежде чем сказать:
— Мне нужно кое о чем позаботиться… Дать знать, что я вернулся.
Ричиус уже снимал сапоги. Они со стуком упали на голый пол.
— Ты собираешься встретиться с Тарном, да?
Триец смущенно поморщился.
— Не только с Тарном. Мне надо поговорить и с другими людьми, с друзьями, которых я давно не видел. Есть хочешь? Я могу что-нибудь тебе принести.
— Но с Тарном ты встретишься.
Люсилер вздохнул.
— Если смогу. Да. Если он не занят.
— Занят, — повторил Ричиус. Опять этот отвратительный эвфемизм! — Когда ты его увидишь, передай, что мне надо встретиться с ним завтра, как можно раньше. Конечно, если он не занят.
— Ты совершенно напрасно тревожишь себя, мой друг. Тарн не занят с Дьяной тем, о чем ты думаешь.
— Ты все время это повторяешь, Люсилер, но ничего не объясняешь. Я уже несколько недель спрашиваю тебя о Тарне. — Ричиус улегся на матрас. — Ты готов мне что-то сказать?
Он услышал, как его друг устало зашаркал к двери.
— Завтра Тарн будет на пиру. Я мог бы тебе все объяснить, но будет лучше, если ты все увидишь сам. Поверь мне сегодня и не тревожься о Дьяне. Тебе будет спаться спокойнее, если ты мне поверишь.
— Я слишком устал, чтобы спорить, — мрачно буркнул Ричиус.
Он повернулся и задул свечу, после чего едва смог разглядеть в дверях бледное лицо Люсилера.
— Спи спокойно. Увидимся завтра утром, — как можно мягче произнес триец и бесшумно закрыл дверь.
Ричиус прислушался к его удаляющимся тяжелым шагам. Потом наступила тишина, колеблемая лишь далеким криком ветра и его собственным ровным дыханием. Он закрыл глаза, стараясь не думать о Дьяне. И все же он был полон ею. Этой ночью он будет лежать без сна и терзаться мыслью, что она сейчас в объятиях его врага.
Большой пир в честь казада должен был состояться в огромном банкетном зале на первом этаже крепости, неподалеку от кухонь и превращенного в приют крытого двора. Весь день Ричиус наблюдал за преображением твердыни, дивясь на женщин, сновавших по коридорам с подносами странных яств, и на мужчин, входивших в главные ворота, сгибаясь под тяжестью туш только что забитых животных. У всех под ногами крутились дети, возбужденные звуками и запахами готовящегося празднества. Жители Таттерака стекались к цитадели, нагруженные корзинами со своими лучшими припасами. Музыканты играли на необычных свирелях и пели незнакомые Ричиусу завораживающие песни. Праведники ходили среди собравшихся, рассказывая притчи и вознося жаркие молитвы Лоррису и Прис, памяти которых был посвящен этот день. И все готовились к тому же событию, которого дожидался и Ричиус, — к появлению Тарна.
Утро выдалось тихое. Дролы получили в подарок чудесный день. Небо было голубым и безоблачным, теплое весеннее солнце заливало ярким светом холмы и море. Люсилер показал Ричиусу достопримечательности Фалиндара, старательно избегая разговоров о Дьяне и совершенно не упоминая о Тарне. Они поднялись до самого верха цитадели и постояли в удивительном саду на крыше; их взгляд простирался на много миль. С вершины горной крепости просматривались бескрайние равнины Таттерака, раскинувшиеся во все стороны; единственной их границей был океан, волны его бились о скалу, на которой когда-то воздвигли Фалиндар. Друзья смотрели на нескончаемую процессию — целые семьи приходили пешком, путешественники издалека ехали на лошадях. К полудню вся дорога заполнилась народом, а местность вокруг замка — счастливым шумом празднующих. Экзотические запахи незнакомых трав и пряностей плыли по многочисленным залам дворца, а во дворах трийские подростки вели потешные бои с воинами Кронина, стараясь поразить сверстниц юношеским обаянием. Все было превосходно, как и обещал Люсилер, — за одним исключением.
Дьяны нигде не было видно.
Не то чтобы Ричиус рассчитывал ее увидеть. По уклончивым ответам Люсилера он догадался, что не увидит ее, пока не поговорит с Тарном, а этого не произойдет до окончания пира. Он твердил себе, что надо потерпеть до вечера, и пытался настроиться на праздничный лад. Когда наконец ближе к закату пир все- таки начался, Ричиус устал и проголодался после целого дня знакомства с Фалиндаром. Внутренний двор крепости был наводнен людьми — все смотрели, как солнце заходит за вершины гор. Люсилер объяснил, что это и послужит сигналом для начала казада. Толпа собравшихся затихла: все ожидали появления своего повелителя.
— Теперь мы можем пройти в зал, — сказал Люсилер. — За столами места хватит только для некоторых из нас. Остальные будут пировать здесь.
— А где будет Тарн? — спросил Ричиус. — Я хочу увидеть его как можно скорее.
— Он обратится к народу после пира. Пойдем, Кронин будет нас ждать.
Ричиус последовал за Люсилером в крепость, минуя забитые народом коридоры. На него глядели без особого любопытства. Банкетный зал располагался в той части цитадели, что была обращена к океану. Это было довольно далеко, даже если бы коридоры пустовали, а теперь им приходилось пробираться через лабиринт колен и локтей. Когда они наконец достигли банкетного зала, он тоже оказался до такой степени заполненным, что огромные окна почти скрылись за стеной белокожих трийцев. Ричиус почувствовал мимолетное беспокойство. В зале доминировали шафранные одеяния — характерный наряд касты дролов. Лишь кое-где синели куртки воинов Кронина. И у всех мужчин были длинные белые волосы, как у Люсилера, и серьезные лица. Немногие присутствовавшие в зале женщины в скромных платьях являлись служанками; они плавно скользили по залу с блюдами, источавшими ароматный пар.
Неужели все эти серьезные люди — священнослужители дролов? Ричиус не ожидал, что их окажется так много. Он с опаской протиснулся в зал в надежде остаться незамеченным, пока не отыщет Кронина. Высокий военачальник стоял на противоположной стороне зала и о чем-то громко разговаривал с тремя своими воинами. Как только один из них заметил Ричиуса, все присутствующие повернулись к нему. Разговоры стихли до невнятного шепота.
— Не тревожься, — уверенно сказал Люсилер. — Сегодня ты — гость Тарна.
Ричиус натянул на лицо непроницаемую маску. Они пошли через толпу к Кронину. Рядом с военачальником два места оставались незанятыми. Возле стула Кронина стоял еще один, более внушительный, — несомненно, он предназначался для Тарна.
— Ты говорил с ним вчера вечером? — спросил Ричиус.
— Да. И теперь ты поймешь, почему у меня были от тебя секреты.
Ричиус ничего не ответил, удовлетворившись обещанием получить хоть какой-то ответ. Разговоры в зале возобновились. Когда они с Люсилером подошли к Кронину, военачальник с громким приветствием протянул ему обе руки.
— Гайе хоо, авакк! — провозгласил он, вызывающе глядя на присутствующих.
Он потянул Ричиуса вперед и неожиданно поцеловал в щеку.
— Кронин приветствует своего дражайшего друга, — объяснил Люсилер с негромким смешком. — И он хочет, чтобы все это знали.
— Шэй cap, Кронин, — сказал Ричиус, деликатно отнимая у него руку.
Воины, с коими разговаривал Кронин, распрощались, церемонно кланяясь. Кронин пригласил друзей садиться и сел сам. Его украшения звенели, словно колокольчики. Ричиус устроился рядом с правителем Таттерака, чувствуя облегчение от того, что в этом зале, полном дролов, у него есть хотя бы один союзник. Наклонившись к Люсилеру, он шепотом спросил:
