Награ поднял голову.
— Куда вы идете?
— Помолиться. — Тарн указал палкой на высокую траву. — Там.
— Нет, господин! Это слишком опасно.
Награ взял дрожащую от напряжения руку искусника.
— Успокойся, мальчик, — выговорил Тарн. — Помоги мне спуститься.
— Трава слишком высокая! — протестовал Награ, послушно помогая искуснику слезть на землю. — Мы вас не увидим.
Тарн вздохнул.
— Я уже давно не нуждаюсь в няньках, Награ. Ешь и отдыхай. Я скоро вернусь.
Он слышал у себя за спиной возражения Нагры, но проигнорировал их. Ковыляя по высокой траве, он прибивал самые густые заросли палкой. Земля сильно пересохла, и примятая трава у него под ногами странно хрустела. Вскоре он уже едва был виден от кареты, а когда опустился на колени, окончательно скрылся из виду. Прикасаясь к земле, колени его издавали жалобный скрип. Палку он положил рядом. Сделал глубокий вдох и усилием воли очистил свое сознание. Издалека до него доносились юные голоса искусников, которые о чем-то ожесточенно спорили. Он отстранился от них, закрыл глаза и стал внимать ветру.
И погрузился в молитву…
Он обращался к Лоррису и Прис с просьбой наделить его мудростью и силой. А еще он просил прощения за свою жестокость и благодарил богов за то, что они вынудили его заглянуть в глубь себя. Дал им клятву измениться — при их содействии и благословении. Он почти закончил свой плач, когда послышался какой-то шорох за спиной.
Тарн бросил недовольно:
— Награ, право…
Открыл глаза, обернулся — и, ахнув, затаил дыхание. В нескольких шагах от него стояло гигантское животное — таких крупных он еще никогда не видел. Наклонив огромную кошачью голову к земле, зверь с интересом рассматривал Тарна своими желтыми глазами. Искусник замер. Уши огромной кошки прижались к голове — и на секунду она стала невидимой в высоких зарослях. Тарн медленно потянулся за палкой. Огромные немигающие глаза следили за ним.
Ему хотелось спастись бегством, но скрыться было негде. Да и бегать-то он был не слишком горазд. Медленно и трудно выпрямил он сначала одно колено, потом другое — и наконец встал во весь рост.
— Спокойно, — прошептал он, — спокойно.
Зверь сощурился и басовито зарычал. Тарн поднял руки на уровень пояса.
— Нет, нет, спокойно. Я — никто. Беспокоиться не о чем.
Он отступил на шаг.
Кошка не стала приближаться.
— Хорошо, — проворковал он, — хорошо.
— Господин!
Лев стремительно обернулся. Награ бежал к нему. На его лице запечатлелся невероятный испуг. Следом бежали Форн и Рейг. Лев зарычал и приготовился к прыжку.
— Нет! — закричал Тарн и ударил льва палкой.
Зверь снова обернулся. Открыл пасть, обнажил острые клыки и стремительно поднял огромную лапу.
И мир вдруг исчез.
40
Аркус, наследник Нара, плыл на корабле.
Волосы у него были черные, тело — сильное, молодое. Он решил, что ему едва исполнилось двадцать. С носа военного корабля он видел океанский простор, небо над головой было бесконечно высокое и синее — какое бывает в снах. На палубе этого гигантского корабля, флагмана флота, он находился один, и одиночество его не пугало. Поскольку он был молод, у него имелось только одно имя — Аркус. Время Черного Ренессанса еще не наступило, его еще не прозвали Черным Роком мира.
Издалека его манил берег Люсел-Лора — сияющая полоса на горизонте. Он плыл долго и томительно, стойко терпел завистливые взгляды матросов, которые везли его к цели. Сегодня Аркус не был правителем — и не будет еще много лет. Сегодня он был просто охотником, которого отправили обезглавить мифического зверя Люсел-Лора. Он решил, что подарит череп льва отцу, дабы доказать свою доблесть. Отец будет доволен, он убедится, что вырастил достойного, бесстрашного наследника.
Странно, как это бывает в снах, небо постепенно темнело. Аркус посмотрел за фальшборт. Под килем море начало пениться и кипеть, из его глубины поднялась голова ящера, потом еще одна — и еще две. Все они увенчивали гладкое змеиное туловище. Они поднялись над кораблем с его одиноким пассажиром и злобно уставились на него. Корабль резко остановился. Аркус Нарский посмотрел на змея и приказал ему убираться с дороги.
— Мне нужно в Люсел-Лор, чудовище! — крикнул он. — Не препятствуй мне!
Четыре остроклювые головы нахмурились.
— Кто ты такой, — спросили они, — и чего тебе надо? — Казалось, все головы говорят одновременно, свистящим хором.
— Я — Аркус Нарский, — гордо ответил он. — Будущий правитель целого континента. Ты — хранитель Люсел-Лора?
— У нас много имен, — хором ответили головы. Одна из них улыбнулась драконьей усмешкой.
— Я — Тарн, — объявила она.
Потом заговорили ее собратья.
— Я — Лисс.
— Я — магия Люсел-Лора.
— А ты? — спросил Аркус у той головы, что промолчала. — Как зовут тебя?
Молчаливая голова поднялась выше остальных.
— Я — Ричиус Вентран! — прогудела она. — Я — Шакал. Предатель.
— Мы — все, кто сражается с тобой, — засмеялись головы, на море началось такое волнение, что Аркус едва мог удерживаться на ногах. — Мы не даем тебе жить.
— Нет! — Аркус подошел к борту и погрозил кулаком исчадии ада. — Я бессмертен! Я не боюсь тебя!
— В юности ты был бессмертным, — сказала голова, назвавшаяся магией. — И тогда ты ничего не боялся.
— Но теперь ты стар, — добавила голова по имени Вентран. — Стар и слаб. Ты умираешь.
— Нет! — возопил Аркус. — Я никого не боюсь! Я здесь по поручению отца, чтобы поймать и убить льва и привезти домой его голову.
Голова по имени Лисс завыла:
— Ты убил нас! И теперь мы убьем тебя!
— Нет! — запротестовал Аркус. — Мне надо попасть в Люсел-Лор. Ты должен меня пропустить. Мир, Лисс. Я обещал тебе мир…
Теперь выли уже все головы, и Аркус почувствовал, как их обвинения терзают его, тащат обратно в его ужасную реальность. На него навалилась холодная тяжесть старости. Он крепче схватился за фальшборт, чтобы не упасть.
— Прекрати! — закричал он. — Прекрати, я требую!
Голова, которая назвалась Ричиусом Вентраном, опустилась ниже на своей змеиной шее, и ее ядовитый взгляд обжег Аркуса до глубины души.
— Ты ничего не можешь от нас требовать, старик! — прошипела она. — Мы бросаем тебе вызов, потому что ты слаб. Ты даже не можешь нас видеть. Ты слеп.
Аркус поднес руки к глазам. Он знал, что дракон сказал правду, и эта истина потрясла его, заставила проснуться. Рев пламени в камине гудел в ушах, но он не мог его видеть. Все было черным-черно. Он не видел света уже много недель. Аркус Нарский проклял свою слепоту и издал ужасающий вопль.
