колкая горская одежда. Служанка, у которой он спросил, где Брина, направила его в розарий. Бьяджио видел розарий всего однажды, но запомнил, что там бы очень пригодились его кроутские садовники. Поблагодарив девушку, он прошел через двор замка, миновал полуразрушенную арку и вышел на южную сторону, где жаркое солнце нещадно палило слабые растения Брины. Тут царила тишина, и Бьяджио сразу услышал стук входящей в землю лопаты. Он пошел на звук и вскоре увидел принцессу: стоя на коленях, она энергично вскапывала землю. Вокруг беспорядочно росли полуживые розовые кусты, тянувшиеся к покосившимся опорам. Вид у Брины был разгоряченный и недовольный. Она не замечала Бьяджио, пока его тень не закрыла ей солнце.
— О! — удивленно воскликнула она, оборачиваясь и проводя по лбу грязной рукой. — Здравствуйте.
— Добрый день, — отозвался Бьяджио. — Я вам не помешал?
— Нет. Ну... вообще-то, да. Боюсь, что у меня дел по горло. Я пытаюсь подготовить розы к лету. Вы случайно не умеете обращаться с цветами?
— Не слишком, — признался Бьяджио. Он провел рукой по хилому растению, стараясь не уколоться о шипы. — Думаю, моей помощи вам в любом случае не хватило бы.
— Вы правы. Раньше за розами ухаживал мой отец. Они были его любимицами. Но работы они требуют много. И когда он умер, все как-то заглохло. Я с ними плохо справляюсь.
— Я уверен, что у вас и без них было много забот.
— Их и сейчас много. — Брина посмотрела на Бьяджио с подозрением. — У вас опять молчаливое настроение? Вы становитесь необычайно тихим, когда у вас что-то на уме.
— Правда?
— Перестаньте. Бьяджио тихо засмеялся.
— Вы правы. Я о многом думал. Вот почему мне необходимо с вами поговорить.
Брина положила лопату:
— Мне не нравится, как вы это сказали. Что-то случилось?
Внезапно Бьяджио растерялся, не зная, что ей ответить. Ее глаза были устремлены на него, и в них читалась тревога, которой он никак не ожидал увидеть.
— Я уезжаю, — прямо сказал он. — Завтра утром.
— Уезжаете? Куда?
— Мне пора, Брина. Я слишком надолго здесь задержался и боюсь, что отчасти зря. Но не совсем зря.
— Государь император, это неожиданно. — Брина встала и стряхнула грязь с коленей. — Мой брат знает, что вы уезжаете?
— Нет, но я намерен ему об этом сказать. Мне просто хотелось сначала сказать вам.
— Но почему? Вы же говорили, что останетесь — по крайней мере, до первого дня лета.
— Простите меня, леди Брина, но я ошибался. Я считал, что смогу убедить вашего брата помочь мне. К несчастью, я заблуждался, ваш брат — человек упрямый. Но я больше не намерен тратить на него время. Утром я отправляюсь в Железные горы.
— В Железные горы? О нет, милорд, это слишком опасно! Вам нельзя ехать туда одному!
— Я должен, — ответил Бьяджио. — Скоро там появится Ричиус Вэнтран со своей трийской армией. Я должен его там встретить. — В его голосе зазвучали гневные нотки. — Поскольку здесь мне все равно делать нечего, я отправляюсь в путь.
— Во-первых, — заявила Брина, — вы не можете точно знать, что Вэнтран придет в Арамур, и вам уж точно не известно, приведет ли он с собой трийцев. А во-вторых, если вы отправитесь в горы, то можете погибнуть. В Железных горах прячутся борцы за свободу Арамура. Если они вас поймают, то вырвут у вас сердце.
Бьяджио скрестил руки на груди.
— Я могу о себе позаботиться. Не забывайте: я Рошанн и не боюсь какого-то неумытого сброда.
— Да неужели? А надо бы бояться. И как вы попадете в горы? Если не садиться на корабль, то единственный путь в Железные горы лежит через Талистан.
— Мне это известно, — ответил Бьяджио. — Попасть гуда будет непросто, но я изворотлив. И в Высокогорье еще остались Рошанны. Возможно, кто-нибудь из них мне поможет. Как бы то ни было, я доберусь до гор и буду там, когда появится Вэнтран.
Брина бросила на него хмурый взгляд.
— Вы на меня сердитесь, — заключила она. — И не отрицайте, потому что я вижу, когда вы лжете. Но у вас нет оснований, на меня сердиться.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — солгал Бьяджио.
— Отлично понимаете! — возразила Брина. — Вы хотели, чтобы я убедила брата помочь вам, и теперь сердитесь из-за того, что я этого не сделала. Разве не так?
— Возможно.
— Это так! Но вы не умеете слушать других, милорд. Я уже десять раз вам все объясняла. Мой брат не присоединится к вашей войне, потому что он в нее не верит. И я тоже не верю.
— Да неужели? Ну, так быстро поверите, как только талистанские войска хлынут в Высокогорье. Я повторяю еще раз, леди Брина: ваш брат глупец, что не желает меня слушать.
— Он не глупец! — возразила Брина.
— Глупец. И вы не умнее его.
Он гневно повернулся, чтобы уйти. Брина пробормотала проклятие. Бьяджио ощутил резкую боль в спине.
— Черт возьми! — крикнул он и, стремительно обернувшись, пронзил ее взглядом. Брошенный ею камень лежал у его ног. — Как вы посмели ударить меня!
Лицо Брины было полно ярости.
— В следующий раз мне следует ударить вас по голове: может, получится вбить в вас хоть немного здравого смысла!
— Только посмейте поднять еще один камень — и я вас придушу!
— Давайте! — вызывающе бросила Брина. — Ведь вы именно так привыкли обращаться с людьми, Бьяджио? Убивать неугодных?
— Думайте, что говорите!
— Зачем вы сюда явились? — гневно вопросила Брина. — Хотели заставить меня почувствовать себя виноватой в том, что я вам не помогла? Или чтобы сказать, что вы уезжаете?
— Я действительно уезжаю, — ощетинился Бьяджио. — И пришел я только объявить это вам — из вежливости. Которой вы явно не заслуживаете.
— Ну и прекрасно! Уезжайте, — сказала Брина. — Отправляйтесь искать Вэнтрана и его трийцев. Отправляйтесь осуществлять свои больные фантазии.
— Это не фантазии. Трийцы...
— Неужели вы действительно думаете, будто Ричиус Вэнтран станет вам помогать? Неужели вы действительно рассчитываете на помощь трийцев? Боже небесный, если вы действительно так думаете, то вы и, правда, не в своем уме!
Это оскорбление заставило Бьяджио сжаться.
— Не смейте называть меня безумным! — приказал он. — Никогда, слышите?
— Но вы же безумец, неужели вы не понимаете? Как вы можете рассчитывать на успех подобного плана? Ричиус Вэнтран не станет вам помогать. Никаких трийцев не будет, милорд. Они с места не сдвинутся. — Брина посмотрела на него с жалостью. — Простите меня, государь император, но вы нездоровы. Таким фантазиям может предаваться только безумец.
— Вы действительно так думаете? Что я безумен? Молодая женщина решительно кивнула.
— Да.
Бьяджио это признание ранило в самое сердце. Он закрыл глаза, испытывая острую ненависть к себе. Внезапно он понял, что улыбки Брины были ложью. Она считала его безумцем — как и весь этот проклятый мир.
— Я глупец! — прошептал он. — Мне казалось, вы заметили во мне перемену. Я считал, что вы мне
