кольчугу. Энли облизал обветренные губы.
Вдали послышался шум, и Энли вздрогнул. Все наклонили головы и прислушались. Фарен прижал палец к губам, призывая к тишине. Лошадь. Нет, не одна. Приближаются. Герцог прижался к земле, спрятавшись в ветвях деревьев. Медленно и решительно он поднял арбалет и закрыл один глаз, фокусируя взгляд на темной дороге.
Герцогу Энеасу было не до споров. У него было важное дело, и он спешил и просто не слушал призывов ехать медленнее. Он не удосужился обнажить меч или надеть вороний шлем: ему надо было, чтобы Нина узнала его и не испугалась. Однако его люди были гораздо осторожнее. Каждый был в кольчуге и шлеме, каждый ехал с обнаженным мечом. Молодой оруженосец держал факел, освещавший дорогу. Разбуженные вороны закружили вокруг замка, готовые отразить нападение с моря и суши. Стражники тоже проснулись и, вооружившись, были готовы к атаке войска Энли.
Герцог Энеас ехал во главе своего отряда: он отчаянно хотел найти дочь раньше, чем ее снова захватит в плен Энли. Дорога лежала перед ним сплошной черной полосой. Ветер развевал его рыжие волосы, похожие на хвост кометы. Черныш послушно сидел у него на плече, выкрикивая прoклятия в адрес второго ворона, который вел всех за собой. Крак быстро скакал по дороге: он то шел, то подлетал, указывая отряду путь.
— Будьте внимательны! — крикнул герцог через плечо. — Я не знаю, где она. Может, люди Энли уже ее поймали. Будьте наготове, ребята!
Они все были наготове. Они были лучшими воинами Серой башни, и Энеас не сомневался в том, что они защитят его и его дочь. И когда это произойдет, когда они снова будут вместе — как это должно было случиться еще восемнадцать лет назад, — он увезет Нину к себе в башню и бросит свою воздушную армию против брата, закончив безумие, которое длится уже десятилетия. Нина наконец будет с ним. Как того хотела бы Ангел.
Впереди на дороге Крак нетерпеливо заверещал, призывая поторапливаться. Энеас наблюдал за птицей и всматривался в бугры и деревья при дороге. Он опасался засады, но еще больше он боялся не найти дочери. Он не знал, как давно было отправлено письмо. Смог ли Крак быстро его найти, или прошло уже несколько часов? Может быть, Нина уже снова оказалась в плену у Энли? От этой мысли у герцога оборвалось сердце. Было бы немыслимо потерять ее сейчас, когда она так близко!
— Быстрее! — крикнул он своим людям, и его голос перекрыл шум ветра. — Мы должны ее найти!
Крак снова закаркал. Черныш запустил когти в кольчугу Энеаса. Конь под герцогом захрапел, выпустив струю пара. Дорога резко сузилась. Ветер гнул вершины деревьев. Энеас слышал стук лошадиных копыт и тяжелое дыхание телохранителей, которые ехали за ним. А потом герцог услышал какой-то странный звук — словно что-то просвистело у него над ухом. Потом этот звук повторился еще раз — и еще. Крак взлетел в воздух. Энеас натянул поводья и проводил взглядом улетающего ворона. Он услышал йозади себя отчаянный вскрик, а потом ощутил страшный жар в плече. Черныш хрипло каркнул и рванулся вверх. Энеас повернулся и успел увидеть, как его любимца пронзила стрела.
— Какого черта?…
Плечо герцога взорвалось болью. В нем засела стрела, прошедшая почти насквозь. Сгибаясь от мучительной боли, он схватился за плечо и чуть было не упал с седла. Окружающий мир взорвался хаосом, отчаянно кричали солдаты. Энеас обернулся — и увидел, как один из них упал на землю со стрелой в шлеме. Телохранители попытались добраться до него, чтобы защитить. Энеас смотрел, как они пробиваются к нему сквозь дождь стрел. Юноше с факелом стрела пронзила шею. Он невнятно вскрикнул и упал на колени, захлебываясь кровью и ловя ртом воздух. Рядом с ним на земле лежал Черныш — бесформенная масса взъерошенных перьев с развороченной грудью. Энеас резко развернул коня и обнажил меч, бросая в темноту вызов.
— Энли! — крикнул он. — Ты, убийца! Выходи!
Ответом ему послужила новая стрела, на этот раз она вонзилась ему в ребра. Герцог выругался и согнулся пополам. Он качался в седле, пытаясь не упасть, но еще одна стрела вонзилась в лоб его коню, и животное рухнуло наземь. Энеас уронил меч и упал. От удара о землю у него перехватило дыхание. Его телохранители отчаянно метались по дороге. Они всматривались во тьму, пытаясь увидеть своих врагов, а тем времем арбалетчики расстреливали их из-за деревьев. Герцог Энеас царапал пальцами землю, отползая к обочине и крича своим людям, чтобы искали укрытие. Ему почти удалось добраться до края дороги, когда деревья вдруг ожили. Отряд призраков, вооруженных рапирами, набросился на его растерянных телохранителей, приканчивая воинов одного за другим. Энеас с трудом поднялся на ноги. Без оружия, он пошел к своим людям, сжимая кулаки.
— Энли! — взревел он. — Вот я! Иди ко мне!
Мясистая рука захватила его сзади за горло. К шее прикоснулось острие кинжала.
— Я тут, милый братец.
Энеас застыл на месте. Под приставленным к шее кинжалом выступила капля крови.
— Энли! — прохрипел он. — Мерзавец!
Бой продолжался. Его люди падали. Один, еще один и еще… Убийцы Энли двигались в темноте. Энеас давился гневом и кровью, хлещущей из пронзенного легкого и наполнявшей горло.
— Где она? — вопросил герцог, едва дыша. — Что ты сделал с Ниной?
— С Ниной? — повторил голос у него над ухом.
Державшая его рука опустилась, и Энеас упал на колени. Он поднял голову, задыхаясь и хватаясь рукой за грудь. В свете гаснущего факела он увидел своего брата-близнеца, презрительно глядящего на него сверху вниз. С неба спустился ворон, усевшийся Энли на плечо.
— Ах ты, предательская тварь! — яростно прошипел Энеас, обращаясь как к птице, так и к ее хозяину.
Позади него стонали и умирали его телохранители. Он слышал удары меча: шла расправа над ранеными. Юный факелоносец молил, чтобы его пощадили. А потом наступила тишина. Энеас гневно смотрел на брата и окруживших его убийц. Лицо Энли было безумным, совсем не таким, каким его помнил Энеас. Сверкая темными глазами, он смотрел вниз, торжествующе счастливый, и сидящий у него на плече ворон тоже улыбался странной птичьей улыбкой. Энеас понимал, что жить ему осталось считанные мгновения. Он почти терял сознание, каждый вздох приносил с собой новую волну боли.
— Моя дочь! — прохрипел он. — Где она?
— Моя дочь в полной безопасности, у себя дома, милый брат, — объявил Энли. — Где ей и положено быть.
Энеас булькающе засмеялся:
— Но она узнала правду, так ведь? Узнала?
— Она не знает твоих измышлений! Она знает, что ее отец — я. — Энли прищурился. — И теперь она уже никогда не услышит твоей лжи, Энеас, потому что сейчас ты умрешь.
— Тогда убей меня! — сказал Энеас. Он поднял голову и развел руки, приглашая Энли ударить его. — Давай, убивай меня. Пусть это тоже ляжет на твою совесть. Убей меня, как убил Ангела!
Энли отвесил брату пощечину.
— Лжец! — взревел он. — Я любил ее. И сейчас люблю. А ты отнял ее у меня.
Энеас засмеялся. Ангел никогда не любила Энли. Она видела его безумие и попыталась убежать от него. И Энли убил ее за это.
— Живи своей ложью, брат, — тихо проговорил Энеас. — Убей меня. Отправь меня на встречу с моим Ангелом. Если ты это сделаешь, мы будем вместе.
Его брата трясло от ярости. Кинжал в его руке дрожал.
— Будь ты проклят! — крикнул Энли. — Будь ты проклят за то, что заставил меня это сделать!
— Я умираю, братец, — насмешливо бросил Энеас. — Спеши же! Вкуси свою месть, пока я не ушел.
— Ты украл ее у меня!
— Убей меня, трус несчастный!
Энли закричал — пронзительно и страшно. Энеас увидел, как больно его брату, — и вся его ненависть исчезла. Он протянул к Энли руки, и тут ему в грудь вонзился кинжал.
Герцог Энли стоял над телом брата целую минуту, и эта минута была вечностью. Ночь снова стала безмолвной. Свет факела утонул в грязи. Стало очень холодно, и герцог дрожал. Его согревали только
