Капитан вышел за дверь, кликнул вестового и отдал ему какие-то распоряжения. Тем временем Гаскойн, предвидя шторм, пытался предостеречь Джека, но тщетно. Когда капитан уселся на прежнее место, Джек рассказал ему о своих приключениях, прибавив, что спустя неделю он намерен вернуться к дону Ребьере и просить руку Агнесы.
— Ого! — воскликнул капитан Тартар, переводя дух от изумления и кусая губы.
— Тартар, вино подле вас, позвольте, я вам налью, — сказал Джек.
Капитан Тартар откинулся на спинку стула и со свистом выпустил воздух из своей груди.
— Не желаете, — сказал Джек очень вежливо, — в таком случае не поехать ли нам к маркизе?
Вестовой вошел в комнату, дотронулся до шляпы и многозначительно взглянул на капитана.
— Так значит, сэр, — крикнул капитан Тартар громовым голосом, вскакивая со стула, — вы беглый мичман, которого, будь он из моего экипажа, я повенчал бы не с донной Агнесой, а с дочерью пушкаря. Вы двое мичманов, франтящие в штатском платье в лучшем обществе Палермо, и у вас хватает бесстыдства приглашать на обед капитана первого ранга! Говорить мне «Тартар» и «дружище» — проклятые сорванцы! — продолжал капитан, кипя от бешенства и стуча кулаком по столу так что стаканы звенели.
— Позвольте мне заметить, сэр, — сказал Джек, у которого весь хмель соскочил при таком обороте дела, — что мы не на корабле и в штатском платье.
— В штатском платье, — ряженые мичмана, — вот именно: двое молодых плутов, без гроша в кармане, выдающие себя за богатых людей и удирающие в окно, чтобы не уплатить по счету.
— Вы называете меня плутом, сэр, — возразил Джек.
— Да, сэр, вы…
— В таком случае вы лжете, — воскликнул наш герой в бешенстве, — я джентльмен, сэр, и сожалею, что не могу сказать того же о вас.
От удивления и бешенства у капитана Тартара захватило дух. Он пытался говорить, но не мог, — только пыхтел, затем почти упал на стул и лишь мало-помалу оправился.
— Метьюс! Метьюс!
— Сэр, — отвечал вестовой, стоявший у двери.
— Где сержант?
— Здесь, сэр.
Сержант вошел и приложил руку к козырьку.
— Позовите матросов, арестуйте этих двух. Отвести их на борт и надеть кандалы на ноги.
Вошли матросы со штыками и окружили нашего героя и Гаскойна.
— Быть может, сэр, — сказал Джек, к которому вернулось его хладнокровие, — вы позволите мне расплатиться по счету перед уходом? Или, так как вы овладели нашими личностями, то не возьмете ли этот труд на себя? — прибавил он, бросая тяжелый кошелек на стол. — Только я попрошу вас быть щедрым в отношении прислуги.
— Сержант, пусть он заплатит по счету, — сказал капитан Тартар более сдержанным тоном и вышел из комнаты.
— Что ты наделал, Изи? — сказал Гаскойн. — Нас будут судить военным судом и выгонят со службы.
— И прекрасно, — возразил Джек, — дурак я был, что поступил на службу. Он назвал меня плутом, и я сказал бы ему то же самое где и когда угодно.
Менее чем через полчаса наш герой и его товарищ, вместо того, чтобы веселиться на балу у маркизы Навара, помещались очень комфортабельно, в кандалах, в полу-палубе фрегата Его Величества «Аврора».
Тем временем капитан Тартар объяснялся на балу с доном Мартином и доном Филиппом, которые спросили его, куда девались Джек и Гаскойн. Капитан Тартар сердито буркнул:
— Сидят в кандалах у меня на корабле.
— В кандалах! За что? — воскликнул дон Филипп.
— За то, сэр, что эти сорванцы втерлись в лучшее общество, выдавая себя за важных людей, тогда как на самом деле это двое мичманов, дезертировавших со своего корабля.
Дон Филипп и дон Мартин очень хорошо знали, что Джек и его приятель мичманы; но, по-видимому, не находили этого достаточным основанием, чтобы относиться к ним как непорядочным людям.
— Неужели вы хотите сказать, синьор, — сказал дон Филипп, — что вы пользовались их гостеприимством, говорили, смеялись, ходили рука об руку с ними, чокались с ними, а когда они доверились вам, заковали их в кандалы?
— Именно, сэр, — отвечал капитан Тартар.
— В таком случае вы поступили недостойно джентльмена, и я пришлю к вам секундантов, — объявил дон Филипп, старший из братьев.
— А я повторяю слова моего брата! — воскликнул дон Мартин.
Наносить грубое оскорбление, прикрываясь своим рангом, считается возмутительным во всяком порядочном обществе. Капитан Тартар вскоре почувствовал это, заметив, что присутствующие почти отворачиваются от него. Он ушел, не дождавшись конца бала, а на следующее утро получил формальный вызов со стороны дона Филиппа де Ребьеры.
Не в характере капитана Тартара было отказываться от дуэли; мужество его не подлежало сомнению; он негодовал только на то, что попал в такую историю из-за каких-то мичманов. Он принял вызов, но не умея владеть шпагой, заявил, что дерется только на пистолетах. Это не вызвало возражений, и капитан Тартар послал вестового за младшим лейтенантом, так как со старшим был не в ладах. Дуэль состоялась: пуля дона Филиппа пробила голову капитана Тартара, который упал мертвым. Младший лейтенант поспешил на борт, доложил об исходе поединка, а вскоре туда же прибыли дон Филипп с братом и друзьями. Старший лейтенант, временно заменивший капитана, принял их довольно любезно и выслушал их заявление относительно нашего героя и Гаскойна.
— Капитан не говорил мне о причинах ареста этих молодых джентльменов, — отвечал он, — и у меня нет никакого обвинения против них. Поэтому я прикажу их освободить, но так как, оказывается, они принадлежат к экипажу корвета Е. В., находящегося на Мальте, то я считаю своею обязанностью отвезти их туда и передать на борт их собственного корабля.
Джек и Гаскойн были освобождены, но после всего случившегося не хотели съезжать на берег. Дон Филипп, его брат и их друзья рассказали им о дуэли, а затем простились с ними и вернулись в город.
ГЛАВА XXI
новые подвиги нашего героя
На другой день после похорон капитана Тартара фрегат «Аврора» отплыл на Мальту, а по прибытии туда старший лейтенант, исправлявший обязанности капитана, отослал наших двух мичманов на «Гарпию» без всяких замечаний с своей стороны. Отсюда «Аврора» направилась в Тулон к флагману.
Гаскойн и Джек никому не рассказывали о своих приключениях на сперонаре и позднее, решив сообщить обо всем только капитану Уильсону, которого Джек успел оценить и полюбить за время своего пребывания на «Гарпии». Капитан Уильсон прочел ему выговор, указав, что он совершил проступок дважды: во-первых, дрался на дуэли, во-вторых, бежал после дуэли.
Джек выслушал почтительно, признал свою вину и обещал быть осмотрительнее в будущем.
— Ну, да уж Бог с вами, — сказал капитан, — повинную голову и меч не сечет. Но помните, мистер Изи, что вы уже причинили мне много беспокойства вашими безумными похождениями; и имейте в виду, что мысль об опасностях, которым вы подвергаетесь, доставляет мне много тяжелых минут. Теперь можете вернуться к исполнению своих обязанностей, и скажите то же Гаскойну; да постарайтесь в будущем обойтись без дуэлей и дезертирства.
Джек растаял от этого ласкового обращения, и даже отложил на время мысль об уходе со службы, на что совсем было решился, оскорбленный до глубины души кандалами.
Он был рад увидеть Мести и Джолифа после продолжительного отсутствия; осведомился о ранах боцмана и пробоинах Истгопа, пожал руки товарищам по каюте и задал трепку Вигорсу.
— Ах, масса Изи, напрасно вы пустились в плавание без меня, — сказал Мести, — это нехорошо. Без Мести вы подвергаетесь чересчур большой опасности, масса Изи.
Спустя несколько дней капитан Уильсон получил предписание отправиться в порт Магон на Минорке.
