Когда они выбрались из полумрака «Шизиков», кран как раз опустил вторую полицейскую машину на тротуар. Дул холодный ветер, но доктор Тахион почувствовал, что под цыплячьими перьями начинает потеть.
Том Тадбери проснулся оттого, что кто-то приглушенно колотил по панцирю.
Он сбросил ветхое одеяло, стал садиться и ударился головой.
– Вот черт! – выругался он, пытаясь в темноте нащупать свет.
В дверь продолжали барабанить. Тома охватила паника. Это полиция, подумал он, они нашли меня, сейчас вытащат и отволокут в участок. Удар оказался сильным: голова продолжала болеть. Внутри было холодно и душно. Он включил обогреватель, вентиляторы и камеры. Экраны замерцали.
Снаружи стоял ясный и холодный декабрьский день, и в ярком солнечном свете каждый закопченный кирпичик был виден как на ладони. Джоуи поездом вернулся обратно в Байонн, но Том решил остаться; время уходило, и у него не было другого выбора. Дес отыскал для него безопасное местечко – укромный внутренний дворик в закоулках Джокертауна, окруженный пятиэтажными развалюхами. Когда он приземлился – это было перед самым рассветом, – огни заиграли на нескольких темных окнах, и из них осторожно высунулись лица, чтобы вглядеться в сумрак; настороженные, боязливые, не вполне человеческие, они показались всего на миг и столь же быстро исчезли, когда сочли, что приземлившаяся в их дворе штуковина их не касается.
Том зевнул, уселся в кресло и передвигал камеры до тех пор, пока на экране не появились виновники его душевного смятения. У открытого люка стоял Дес, скрестив руки на груди, а доктор Тахион барабанил по панцирю палкой от метлы.
Изумленный Том включил микрофоны.
– ВЫ?
Тахион поморщился:
– Пожалуйста.
Том убавил громкость.
– Прошу прощения. Вы застали меня врасплох. Вот уж не ожидал увидеть вас снова. Я имею в виду, после прошлой ночи. Вы не ушиблись? Я не собирался причинить вам вред, я просто...
– Я все понимаю, – кивнул Тахион. – Но сейчас не время предаваться взаимным обвинениям и просить друг у друга прощения.
Дес на экране начал уплывать куда-то наверх. Черт бы побрал эту кадровую синхронизацию.
– Мы знаем, где ее держат, – сказал джокер, продолжая дрыгаться. – То есть если доктор Тахион действительно может читать мысли, как он утверждает.
– В складском здании на берегу Гудзона, – пояснил такисианин. – Неподалеку от пирса. Я не могу назвать адрес, но я ясно видел его в мыслях того мерзавца. Я узнаю это место.
– Отлично! – с жаром воскликнул Том. Он плюнул на попытки отрегулировать кадровую синхронизацию и грохнул по экрану кулаком. Картинка застыла. – Тогда они у нас в руках. Полетели. – Выражение лица Тахиона ошарашило его. – Вы же полетите, да?
– Да.
Слава богу, подумал Тадбери; в какой-то миг ему показалось, что ему придется заниматься всем в одиночку.
– Забирайтесь, – велел он.
Тахион с видом полной покорности судьбе вскарабкался на поверхность панциря, скребя ботинками по броне. Том крепко ухватился за подлокотники и оторвал «черепаху» от земли. Она взмыла в воздух с легкостью мыльного пузыря. Тома переполняло ликование: вот каково его предназначение! Должно быть, Джетбой чувствовал то же самое.
Гудок, который Джоуи установил на панцирь, был не гудок, а настоящий зверь. Они уже летели над городскими крышами, и Том выплеснул свои чувства, вспугнув стайку голубей и парочку пьяниц.
– Возможно, было бы разумнее лишний раз не привлекать к себе внимания, – тактично заметил Тахион.
Том расхохотался.
– Что я слышу? Инопланетянин, который большую часть времени одевается как Пинки Ли[71], едет у меня на спине и еще поучает меня, что я должен не привлекать к себе внимания!
Он снова рассмеялся и сделал крутой вираж над улицами Джокертауна.
Они уже почти достигли своей цели и сейчас летели над лабиринтом прибрежных переулков. Последний из них упирался в глухую кирпичную стену, исписанную названиями уличных банд и именами малолетних влюбленных. «Черепаха» перелетела через нее, и они очутились на погрузочной площадке позади склада. На краю погрузочной платформы сидел мужчина в короткой кожаной куртке. Когда они появились, он мгновенно вскочил на ноги. И оказался намного выше, чем ожидал, – футов на десять. Он открыл рот, но не успел он закричать, как Tax уже обезвредил его: тот заснул прямо в воздухе. Его уложили на крышу ближайшего здания.
На пристань выходили четыре широкие погрузочные площадки, огороженные цепями и запертые на замки; металлические гофрированные двери были тронуты коричневыми потеками ржавчины. «ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН», – предостерегала надпись на узкой двери поодаль.
Tax соскочил вниз и легко приземлился на носки. Нервы у него были натянуты до предела.
– Я пойду первым. Дайте мне минуту, а потом следуйте за мной.
Он стащил башмаки, под которыми обнаружились пурпурные носки, приоткрыл дверь и проскользнул в
