Сам тоже подобрал снаряжение по-быстрому, немногим менее основательно, чем на пикник или в недоброй памяти меканскую инспекцию. То есть без хтангской ручной баллисты и арбалета, а так точь-в- точь. Магподдержкой тоже озаботился, рассовав по карманам разные пользительные амулеты. В том числе и заведенный с некоторых пор мобильный портал аварийного покидания и возврата в замок.
Эх, жаль, что сейчас нельзя так время сэкономить! Это на крайний случай, который дороже жизни встать может. Квадрат расстояния, будь он неладен. Внутригородское сообщение телепосыльными чарами оправдано и экономически, и по безопасности. Достающий же до замка амулет уже обошелся в два десятка раз дороже, и я не решился бы пользоваться им каждый день.
А при попытке катапультироваться откуда-нибудь из Хисаха любого со стопроцентной гарантией размажет по всей протяженности пути, сколько магпойнтов ни вбей в сверхмощный амулет телепосыла.
Придется флайботом обойтись. Едва не взорвался от нетерпения, как файрболл перегретый, покуда срочно активированные кадавры без всякой жалости выкидывали покупки из летающего ялика прямо на брусчатку. Что-то жалобно зазвенело, что-то хрупнуло — демоны с ним, не жалко. Если все обойдется, по новой закупимся...
После разгрузки флайбот заметно прибавил подвижности, но мне все казалось мало. Повод пожалеть, что взял не гоночную модель. И то так со старта рванул, что внутри все просело едва ли не до самых пяток. Замок стремительно проваливался вниз и назад, видимый словно с выпущенной из аркбаллисты «зрячей стрелы» — разведочного спецбоеприпаса с небольшим хрустальным шаром вместо наконечника. Прямое видение магией не замутить, не то что шпионские чары...
Мне бы сейчас такое же свойство! Сразу в корень все увидать, побыстрее разобраться и безошибочным взглядом найти свою цель.
Древнейшую Кровь.
Покуда я одолевал недолгие по воздуху мили до городских стен, в голове малость развиднелось от лихорадки внезапно навалившихся событий. Вернулось какое-никакое соображение, и план предстоящих действий начал обрисовываться. Пусть не в деталях, в общих чертах, но и это уже кое-что.
Основных путей поисков должно быть не более трех. Во-первых, подростковая дурь, во-вторых, месть кого-то лично мне, и в-третьих, свои, эльфийские дела между семейством Ирийорр и всеми остальными, уже Инорожденными. За три с лишним тысячи лет счетов между единственным верным и всеми предавшими себя семействами, наверное, скопилось немало. Последняя в роду Древнейшая эльфь могла оказаться подходящей ценой для расплаты.
Вот только если это и в самом деле эльфийские разборки, то с ними я даже за три тысячи лет, вроде тех, что отделяют наши дни от Войны Сил, не разберусь. Да и моя высокородная предупредила бы, если что. При всей их симпатичности Древнейшие сумели крепко себя поставить среди прочих детей Отца. Связываться с ними в здравом уме не станет ни один эльф, равно принадлежи он Дню или Ночи.
Поэтому пойдем по пути, доступному моему пониманию и способностям. То есть по делам человеческим. Не исключая, впрочем, и вполне допустимого случая самодурства дедовой внучки. Переходный возраст, как ни крути, у эльфов он добрую сотню лет длится.
Проще всего было бы, конечно, поставить на след профессиональных сыскарей. Все равно, по какую сторону закона они Судьбой определены. Дело и у тех, и у других четко налажено. Жаль только, что эта, самая легкая, дорога мне заказана. И в одном, и в другом направлении.
Стражи закона по его букве вроде бы обязаны предпринять все усилия к розыску, уж если к ним обратился один из Тринадцати, правящих городом. Вопрос в том, кто конкретно.
Не то чтобы полиция имела против меня что-то определенное после истории с Лансом и Охотниками. Но связываться с этой почтенной организацией по любому поводу с тех пор как-то самому не хочется. Будь я теперь хоть трижды Ночным Властителем.
Да и хорош был бы новоиспеченный Властитель с заявлением типа: «У меня тут эльфь потерялась. Да нет, не темная, как в прошлый раз, а Древнейшая, единственная в своем роде. То есть последняя в роду...» Перед многопрадедом, само собой, позор на все пять тысяч лет. А перед городскими властями — и вовсе навечно.
Так что легальный путь поисков, почитай, перекрыт крепче, чем лесной засекой. У нелегального же, при всей доступности и кофиденциальности, свои недостатки. Организованная преступность Анарисса именно своей организацией крепка и опасна. Да еще тем, что ставит себя выше всех и всякого.
Дорассветные склонны переназначать цену услуги в одностороннем порядке, наведя собственные справки о предмете торга. Оценщики же у них лучшие, и стоимость столь уникального заказа, боюсь, поднимется вровень со шпилями нашего с Хиррой замка. А то и перехлестнет их, чего доброго. Кроме того, дорассветные склонны выискивать в любой ситуации собственный интерес и следовать только ему, невзирая на договоренности.
Поэтому чем меньше они знают о пропавшей Древнейшей, тем лучше. А то ведь и вправду найдут — быстро, не стесняясь в средствах. И предъявят собственные условия, которые могут оказаться похуже всех страхов, порождаемых моим разбушевавшимся родительским инстинктом.
Остаются только наши. Меканские ветераны. Охотников-то они знатно выкосили, с полным вниканием в вопрос. И здесь не подведут. Жаль, конечно, парней по такому пустяковому поводу теребить, но больше некого. Да и повод может оказаться не таким уж пустяковым...
Решено. Первым делом, как припаркую флайбот, — к Костлявому Патерсону. У него и поспать до рассвета упаду, если не повезет сразу на след выйти. Это здесь, на высоте, вечер еще прощается со стремительно темнеющим небом.
Внизу же, на земле, ночь уже окончательно вступила в свои права. Над стремительно приближающимся Анариссом встало извечное зарево, что не гаснет до самого рассвета.. Реклама, яркое освещение домов и заведений, а в тех кварталах, где жители могли себе это позволить, и уличные фонари. Словно куча переливчатых самоцветов в когтистой пригоршне городских стен.
На мое счастье, посадочные огни платных стоянок для летающих судов выделялись на фоне всеобщего света не только ритмичным мерцанием, но и законодательно закрепленным набором цветов — красно- бело-оранжевую гамму не смела повторить ни одна реклама и ни один частный дом.
Да и без столь явного отличия к любой из площадок вел магический маячок. В зеленоватых глубинах штурманского хрустального шара силуэт города оказался щедро осыпан подмигивающими метками. На что, откуда столько? Не поверю, что в Анариссе найдется столько высокородных, гильдейских и магистратских толстосумов, чтобы заполнить воздушными экипажами все эти стоянки.
Однако же понастроили. Выгодно, не иначе, — одна парковка богатея приносит столько же, сколько квартальная подать бедняка. Вот и строят не дома да городские службы, а охраняемые загончики для ценной собственности. Опять же каждая универлавка подороже норовит устроить стоянку на крыше для привлечения выгодных клиентов. Несколько часов назад мы, еще все вместе, отметились вот так не на одной торговой площадке, наряду с иными богатыми бездельниками. Что уж теперь злобиться, нынче я сам из таких...
Однако сейчас все же стоит выбрать платную парковку подальше от людных мест, на случай нештатного отступления. Не совсем, правда, на отшибе — поближе к торговым кварталам, где на призовые деньги за истребление Охотничьего Клуба обосновались четверо уцелевших в этом деле.
Дьякон Джек после всего вошел в немалый авторитет у жрецов и в результате подмял под себя все лавки, где продается или сдается в аренду всякая храмовая утварь — амулеты, коврики, накидки кающихся. Прибрал к рукам традиционно торговавших там огрих и сделался у них цеховым головой. Что-то наподобие святого сутенера божьими милостями. Как-то всегда это выглядит очень похоже — сочетание страсти и расчетливости в служении что богам, что порокам...
Берт Коровий Дядюшка долго колебался между собственной фермой в родной деревне и другими прибыльными занятиями, позволяющими остаться в городе, но в конце концов купил место посредника на Сельском рынке. Чтобы, значит, и своих, деревенских, в обиду не давать, и самому при хлебном месте быть. Анарисс не отпускает так просто тех, кто попробовал яд его улиц...
Мортимер Четыре Фаланги, вернув рукам прежний вид, остаток вложил взносом в гильдейский цех тонко-магического кадавростроения и, по слухам, недюжинными темпами продвигается к должности мастера.
А Костлявый Патерсон открыл оружейную лавку и торгует всяким иным полезным снаряжением. У него я
