явственно ощущалась разумная воля.
— Здесь видна рука человека, — сказал капитан из района.
— Если под словом “человек” разуметь вообще разумное существо, то вы правы, — сказал Саша. — Виден разум, но уж конечно не наш, не земной.
— Откуда вы это взяли?
— Такой вывод напрашивается. Говоря, что здесь видна рука человека, вы имели в виду человека Земли, но не обратили должного внимания на очень важное обстоятельство.
— Какое?
— На то, что убитый бык, пролежавший здесь, в этом кабинете, мертвым не менее двух часов, оказался жив. Я не знаю, существует ли у животных клиническая смерть, но если и существует, то два часа — это слишком много.
— Молодой человек абсолютно прав, — сказал врач-эксперт.
— И еще, — продолжал Саша возбужденно, — самый факт оживления быка, ставящий его как бы на одну доску с человеком я имею в виду исцеление капитана Аксенова, — не вяжется с психологией земных разумных существ, с нашей человеческой психологией. Я уверен, что ни один ученый не стал бы при таких обстоятельствах оживлять быка.
— И это верно! — одобрительно сказал врач. — Ваша мысль развивается логично.
— Оживление через два часа, а может, и больше, после смерти показывает более высокий уровень развития науки, чем у нас. А оживление именно быка — иную, чем у нас, психологию тех, кто совершил оживление.
— Что за бред! — возмущенно воскликнул майор. Судя по выражению его лица, он остался единственным, на кого слова Кустова не произвели впечатления. — Как можно так увлекаться. Перед нами загадка, тайна, но не фантастический роман.
— Какое же объяснение предлагаете вы? — спросил подполковник.
— Объяснения у меня нет, как нет его и у всех здесь присутствующих. А предложить я могу одно — вести следствие, готовить материал для тех, кто сможет разобраться в происходящем, но не примешивать к нашей работе ни фантастику, ни мистику.
— В чем вы усмотрели мистику в высказываниях товарища Кустова?
— Пока ни в чем, но если и дальше следовать по пути его рассуждений, то неизбежно придем к ней. Кроме того делать выводы в связи с якобы воскресшим быком, мне кажется, рано. Следует сперва убедиться, что из Фокино сообщили именно об этом быке, а не о каком-нибудь другом.
— Здесь вы правы! Товарищ капитан, — обратился подполковник к Аксенову, — почему вы не поинтересовались, что их побудило сообщить о быке в Н…скую милицию?
— То, что появился бык, которого не было раньше ни у кого из жителей Фокино. Кстати, он появился посреди улицы в центре деревни, и никто не заметил, откуда он взялся. Вот потому и позвонили.
— А в милицию?…
— А в милицию потому, что еще раньше точно так же появилась неизвестно откуда девочка, о чем, конечно, знает вся деревня. Люди соображают, что к чему!
Аксенов отвечал раздраженным тоном, но подполковник, занятый своими мыслями, не замечал этого.
— Хорошо, — сказал он, — будем вести следствие и не будем делать поспешных выводов. Перейдем к делу! Вы говорили, что работник фермы колхоза, откуда в первый раз исчез бык, находится здесь…
— Да, он здесь.
— Вызовите его! А вас, — обратился он к Аксенову, — попрошу соединить меня с квартирой полковника Хромченко. Вот номер его телефона.
— Слушаюсь! — официально ответил Аксенов, почувствовав, что подполковник вышел из состояния растерянности и берет дело в свои руки до приезда полковника.
Полковник Хромченко, начальник областного Управления, был опытный работник, пользовавшийся непререкаемым авторитетом. Проработав свыше тридцати пяти лет в органах милиции, он не ушел в отставку, хотя и имел на нее полное право по возрасту, да, кроме того, был еще и инвалидом, потеряв несколько лет назад в автомобильной катастрофе ступню правой ноги. К протезу полковник так привык, что ходил без палки, и, не зная о его увечье, нельзя было ничего заметить.
Пока ходили за старым Кустовым, подполковник, не выдержав, обратился к Саше:
— Чем же, по-вашему, объясняется, что на этот раз перемещение объекта на пятнадцать километров потребовало гораздо меньше времени?
— Я мог бы высказать об этом свое мнение, — сказал Саша, — но опасаюсь, что меня снова обвинят в мистике.
— Я не обвинял вас в мистике, — сказал майор, — а только в излишнем фантазировании. Говорите! Мне тоже очень интересно услышать ваше мнение.
— Ну, ну, послушаем! — сказал врач-эксперт.
Такое единодушное внимание к его мнению могло польстить Сашиному самолюбию, но он даже не заметил его, как не замечал и того, что говорит и ведет себя “не по чину”.
— Мы могли думать, — сказал он, — что пятнадцать километров — это расстояние, которое объекты могут преодолевать именно за три часа. Но оказалось, что при повторном перемещении быку потребовалось значительно меньшее время. Значит, первоначальная предпосылка ложна. Три часа — срок, нужный не для перемещения, а для чего-то другого. Для чего же? Я думаю, что этот срок нужен тем, кто осуществляет все эти исчезновения и появления, на изучение объекта. Повторное перемещение быка имело другую цель, и понадобилось меньшее время.
— Значит, если я вас правильно понял, все это дело рук представителей инопланетного разума?
— Именно так!
— В конце концов, — вспылил майор, — надо же мыслить реально! Где же, по-вашему, находятся эти “представители”?
— Я не знаю, — ответил Саша. — Видимо, где-то тут, близко. Иначе немыслимо объяснить случаи с капитаном и быком. “Они” могли ставить “полосу” и ловить в нее случайных людей и животных, но в этих двух случаях “они” должны были знать о том, что по их вине пострадали человек и бык.
Дальнейший спор прервало появление в кабинете старика Кустова.
— Садитесь, Степан Никифорович, — пригласил Аксенов. Скажите, если бы вы увидели быка, который пропал у вас в колхозе сегодня утром…
— Сейчас он, однако, уже убитый…
— Но допустим. Вы бы его узнали, не спутали с другим?
— Отчего же не узнать, сам вырастил. Да только мало проку от такого узнавания. Мясо и мясо. Ничего более!
— Расскажите, пожалуйста, как пропал этот бык.
— Да я уже рассказывал.
— Ничего, повторите ваш рассказ. Его нужно записать.
— Если записать, могу еще раз.
Степан Никифорович почти теми же словами повторил то, что Саша и Кузьминых слышали сегодня утром.
— Ну а теперь, — сказал подполковник, когда старик замолчал, — мы попросим вас съездить в деревню Фокино.
— Если надо, могу и это.
— С вами поедут старший лейтенант Кузьминых и ваш внук. Надо послать с ним грузовую машину, — обратился он к Аксенову.
— Я уже распорядился.
— В Фокино, а затем в колхоз.
— Разумеется!
Когда садились в машину, Степан Никифорович спросил, зачем они туда едут.
— Не знаю, — ответил Саша.
Он понимал — деду нельзя говорить заранее, кого он увидит в Фокино.
