сторонам.
— Где?..
— Да вон… куда ты смотришь? Смотри прямо… Резинку покупает.
Наконец и Вася увидел человека, черты которого он крепко запомнил по фотографии. Горский стоял около ларька и внимательно разглядывал разложенный на прилавке товар.
— Стёпа, это же Горский, которого мы на огороде караулили, — зашептал Вася.
— А я что говорю…
— Вот здорово!.. Что теперь делать? Надо бы Мишку найти. Знаешь что? Я буду за ним следить, а ты скорей Мишку ищи.
— Не надо. Мы и без Мишки обойдёмся. Вот если «туда» позвонить? Нет. Сделаем так… — горячо зашептал Стёпа. — Будем все записывать. Я читал в какой-то старинной книге про сыщика. Он интересно все записывал… Ты записывай все… Время записывай, что делает, записывай, куда пошёл… А потом все подробно Буракову расскажем.
— Правильно.
— У тебя есть на чем записывать?
— Есть.
— На глазах у него не надо крутиться.
— Отойдём в сторонку.
Они отошли в конец прохода, откуда Горский был хорошо виден.
— Давай записывай. Резинку покупает, — шепнул Стёпа, толкнув приятеля в бок.
Вася достал записную книжку и занёс первое наблюдение. Долго они ходили за Горским на почтительном расстоянии и старательно записывали все, что видели. Степе быстро наскучило это хождение, и он даже пожалел, что предложил такой план, но отступать было уже нельзя. Васю же, наоборот, чем дальше, тем сильней захватывала эта слежка. От волнения, спешки, сокращений и грубых ошибок записи у него получались малопонятные. Потом он и сам не мог разобрать, что записал:
И все в таком духе Ребятам уже наскучило ходить за Горским, когда они приблизились к решётке, огораживающей рынок со стороны улицы Некрасова. У выхода что-то случилось. В толпе послышался крик женщины, ругань…
Стёпа поравнялся с высоким человеком, глаза которого горели любопытством и рот был полуоткрыт.
— Что там? — спросил он ротозея.
— Вора поймали. Вон он как крутится… Ишь ты…
Из-за толпы Стёпа не видел, кто кого поймал, и хотел было протискаться в самую гущу, но в этот момент Вася сердито окрикнул:
— Смотри, уходит… не отставай!
Горский торопливо пробирался вдоль решётки к выходу.
Выбравшись на улицу, ребята остановились.
— Ну, что теперь? — спросил Стёпа, провожая глазами удалявшуюся фигуру.
— Пошли за ним, — мотнув головой, сказал Вася.
— А стоит ли, Вася? — неуверенно спросил Стёпа.
— Ясно. Теперь мы узнаем, где он живёт.
Вася знал, что его друг быстро загорался и так же быстро остывал, а поэтому не обращал внимания на нотки сомнения, появившиеся в его тоне.
— Только ты на него не смотри. Он по своим, а мы по своим делам, — говорил Вася, увлекая за собой приятеля и ускоряя шаги. — Это вредная контра. Миша говорил — хуже ракетчиков.
У Литейного проспекта Горский перешёл на другую сторону улицы и стал на трамвайной остановке. Ребята задержались на углу.
— Трамвая ждёт, — сказал Стёпа.
— Да.
— Ну, а теперь что?
— Посмотрим сейчас. Ты не выглядывай из-за угла. Увидит.
— Может, лучше майору позвонить?
— Сейчас не надо. Потом позвоним.
Подошёл трамвай и закрыл Горского. Вместо стёкол в вагоне была вставлена фанера, и не было видно, что делается с той стороны.
— Смотри по ногам. Уедет, — забеспокоился Вася, приседая на корточки.
— Ничего не видно.
— Уедет… Из-под носа уедет. Сел он?
Трамвай звякнул и тронулся. Горского на остановке не было.
— Так и есть, уехал. Пошли! — крикнул Вася и бросился догонять уходящий трамвай.
К счастью, на повороте была переведена стрелка, трамвай затормозил, и ребята успели вскочить на заднюю площадку.
— Тут он?
— Тут. Вон сидит на поперечной скамейке.
— Осторожно. Не высовывайся.
Проехали Пять углов, Витебский вокзал. У Технологического института Горский перешёл на остановку третьего маршрута. Ребята не отставали.
— Вася! Он туда едет… — начал догадываться Стёпа, когда они вошли следом за Горским в вагон трамвая.
— Ага! Здорово получается. Да ты сядь в угол и отвернись, — сердито пробормотал Вася. — Нельзя крутиться у него на глазах. Сиди, будто не твоё дело.
Догадка ребят оправдалась. По Международному проспекту они приближались к линии фронта. Ехали долго. Переехав Обводный канал, Горский неожиданно покинул вагон. Ребята прозевали и, спохватившись, выскочили из трамвая на ходу. Слева — пустырь, справа — новые дома.
На широком шоссе одиноко стоявшие подростки резко бросались в глаза, и стоило Горскому оглянуться, как он сразу бы заметил их, но им повезло и на это г раз. Недалеко от остановки стояла гружённая сеном военная повозка, за которую они спрятались. Под высокой аркой ворот недостроенного дома Горский остановился, оглянулся по сторонам и ушёл внутрь.
— Стёпа, а ведь это тот самый дом…
— Может быть.
— Если там двери по бокам… значит, он.
Под арку выходили две жёлтые двери, и у ребят никаких сомнений больше не осталось: это был тот самый таинственный дом, о котором говорил Миша.
Дверь оказалась открытой. В коридоре — кучи строительного мусора. Лестница вела наверх и вниз, в подвал.
Затаив дыхание, ребята прислушались. Где-то внизу раздался шорох.
— Слышал?
— Ага! Это он.
— Ну, что теперь?
— А, была не была! — сказал Вася. — Идём.
— Фонарь у тебя где?
— В кармане… Тихо!
