— Ну, просыпайся!..
Жером смотрел на них невидящими глазами и не отвечал, словно находился в обмороке.
Они укрыли друга одеялом, и Мюрьель села рядом с ним.
— Успокойся, расскажи нам, что случилось.
Жером сел в кровати и вытянул руку вперед, как будто хотел помешать кому-то приблизиться.
— Натали! Нет! Я не виноват! Натали! Прошу тебя! Верь мне!
Его взгляд был полон ужаса.
— Натали больше нет, — спокойным, но твердым голосом сказал Мишель.
Жером замотал головой и откинулся назад, уперевшись в спинку кровати.
— Умоляю, — повторял он, — я невиновен!
— Конечно, ты невиновен! — сказал Мишель, пытаясь ему подыграть. — Успокойся, дружище…
При этих словах Жером пришел в себя, взгляд его стал осмысленным. Увидев друзей в своей комнате, он удивился, не понимая, что же случилось.
— Что со мной?
Мишель погладил его по щеке.
— Это ты должен нам рассказать! Мы услышали крики, доносившиеся из твоей комнаты, и спустились.
Жером растерянно посмотрел на них. Он, казалось, совершенно обессилел.
— Дайте мне пить, — пробормотал он, садясь.
— Так что все-таки произошло? — взволнованно спросила Мюрьель.
— Не знаю… Я ничего не помню…
— Кто-то входил в твою комнату?
— Я действительно не помню… Я забыл.
Мишель внимательно посмотрел на него:
— Ты помнишь, о чем говорил?
— Нет!
Мишель все ему пересказал. Жером был изумлен.
— Я говорил о Натали? Не понимаю.
Он залпом выпил стакан воды, который протянула ему Мюрьель, и снова лег в постель. По его просьбе она дала ему снотворное, потом выключила свет, и они с Мишелем вышли, оставив дверь приоткрытой.
Вернувшись к себе в комнату, Мишель так и не смог заснуть: чего-то он не понимал в поведении Жерома! Многократно прокрутив в уме всевозможные вопросы, он в конце концов зажег свет и вновь погрузился в чтение романа Натали.
На следующее утро, не желая терять ни минуты, Мишель не стал дожидаться, пока Мюрьель и Жером проснутся, и поехал в Алее. Он чувствовал, что чем больше времени проходит, тем настойчивее становятся их противники. И то, что произошло ночью, стало тому подтверждением. Инспектор не сомневался: кто-то снова пробрался в дом и навел порчу на Жерома. Хорошо еще, что не было совершено покушение на его жизнь!
На этот раз Мишель остался равнодушным к мелькающему за окном пейзажу. Он быстро вел машину и размышлял, стараясь включить в цепь своих умозаключений некоторые детали из книги Натали.
Даже если история, рассказанная ею, и не проливала света на проводимое расследование, она тем не менее помогала погрузиться в похожую среду, знакомила с персонажами, близкими к сегодняшним действующим лицам. Речь шла об истории семьи, богатой и замкнутой, где зависть, мстительность и корысть стали основными причинами разыгравшейся трагедии. Но самое удивительное состояло в том, что Натали описала ссору двух братьев из-за наследства…
Подъехав к окрестностям Алеса, Мишель был удивлен наплывом народа. Вспомнив, что сегодня ярмарочный день, он поставил машину при въезде в город и продолжил путь пешком прямо до жандармерии.
Поскольку он не предупредил о своем визите, Вердье не смог принять его сразу. Сидя на скамье в сером узком коридоре, заставленном металлическими шкафами, Мишель размышлял над тем, что стоит рассказать майору, а что нет. И дело было не в отсутствии доверия, а скорее в тактике осторожной осмотрительности, которой инспектор придерживался всякий раз, когда ситуация грозила выйти из-под контроля.
Через несколько минут Вердье пригласил его в кабинет.
— А, это вы, Фабр! Хорошо, что пришли. Я как раз собирался вам кое-что сказать!
Забыв о своем кресле, майор уселся рядом с Мишелем, и тот рассказал о ходе расследования.
— Вижу, вы продвигаетесь вперед, — признал майор, — но я думаю, вам надо быть осторожнее. Я не знаю мадам Дюваль, но говорят, у нее непростой характер и хорошие связи. То же самое относится к доктору Полену. Все эти люди, богачи и компания…
— Я вас понял. Но не волнуйтесь, я принимаю меры предосторожности. Кстати, вы можете в этом убедиться — факты накапливаются…
— Есть с чем идти к судье?
— Нет… Не хватает неопровержимых доказательств.
— В таком случае будьте осторожны. Вы знаете не хуже меня, что в таких делах один неверный шаг — и все оборачивается против вас. Одна ошибка, а расплачиваться за нее придется долго.
— Вы правы, но здесь нельзя колебаться. Ведь совершено убийство…
— Хорошо! Но не надо подозрительности… Как бы там ни было, поскольку вы меня попросили, я занялся поисками человека с фотографии. Ничего! Антропометрические данные ничего не показали. Можно только спросить о нем у мадам Дюваль лично, а иначе не знаю, как его идентифицировать.
— А я тем более. Жаль! Надеялся, что вы сделаете невозможное.
— Если уголовная полиция иногда это и делает, то жандармерия — никогда! — воскликнул Вердье.
— Не скромничайте. Я помню немало дел, которые не были бы раскрыты без вашей помощи.
Обменявшись любезностями, они расстались.
Мюрьель выруливала на дорогу, ведущую к дому Эмиля. Она ругала себя за то, что проснулась слишком поздно и не смогла поговорить с Мишелем. Ей так нравилось делиться с ним ночными размышлениями!
Но что особенно ее смутило, так это чувство вины Жерома за гибель Натали. Даже если это был всего лишь кошмарный сон, такое поведение казалось весьма подозрительным. Что он имел в виду, когда говорил, будто невиновен?
Естественно, Мюрьель тут же задумалась о дорожном происшествии, в котором погибла Натали. Однако, не зная обстоятельств, в которых произошла катастрофа, она не могла продвинуться вперед в своих выводах. Ну ничего, это не так важно, при первой же возможности она спросит об этом у Жерома.
Припарковав машину, она не спеша вошла в дом Эмиля, пытаясь проникнуться его атмосферой.
Конечно, она уже была тут, но никогда не приходила сюда одна, а это меняло все. Рядом не было ни Мишеля, который мог отвлечь ее, ни жандармов, снующих туда-сюда.
Сегодня у нее создалось впечатление, что она впервые пришла сюда с намерением обнаружить доказательство причастности колдунов к убийству Эмиля.
Вокруг дома царила странная и в то же время тревожная атмосфера.
Мюрьель стало не по себе. Появилось ли это ощущение из-за скрипа изгороди или от тягостной тишины? Вероятно, от того и другого одновременно. Ее поражала явная странность: листья на кустах шелестели, хотя не было даже легкого ветерка.
Большинство людей поспешили бы покинуть это место. Но только не Мюрьель. Наоборот, ощущение опасности лишь разжигало ее любопытство. Она сделала несколько шагов и остановилась, пытаясь представить, как Эмиль мог жить в столь тяжелой атмосфере.
В любой момент она ожидала увидеть гостей из другой эпохи. Как те две англичанки, посетившие Трианон в начале века, которые утверждали, что видели королеву Марию Антуанетту и ее близких. Поверить невозможно. И все-таки…
Мюрьель не удивляло, что все ее чувства обострились. Во время расследований в Соединенных Штатах ее многочисленные коллеги-полицейские, а также психологи уверяли, что она обладает способностями медиума.
Если они были правы — а Мюрьель в этом не сомневалась, — то ей не стоило, как утверждают
