Раздраженно крикнул вдруг на Васю:

– Ну что, Карась, перекур устроил?! Быстро убери!

Вася Карасев без единого слова, чуть только покраснев, мигом все прибрал, сунул посуду и канистру со спиртом в сейф, щелкнул ключом и вручил его Фомичу:

– Ты уж береги ключик-то… Почитай, золотой он, ключик-то…

«Издеваются, черти…» – мелькнуло у Фомича.

И впрямь ведь что-то изменилось. Моральный перевес был теперь на стороне его ядерных гвардейцев.

– Теперя слушай мою команду! – сказал Фомич после недолгого молчания, напустив на себя начальственный вид. – Да открой же ты дверь! – рявкнул он вдруг на Васю Карасева. – Мы, чай, не секретничаем здеся, – и подмигнул всем, и растянул рот в улыбке, – а то….

Вася послушно встал, чвакнул пару раз ключом в замочной скважине. Проверив, открыл и снова захлопнул дверь.

– Ну, бляха-муха! Жалко же этого карася! – вдруг ляпнул Дима.

– Эт меня, что ли? – спросил Вася Карасев.

– Да не-е, сазана… – сказал Дима серьезно. – Рыбину эту больную…

– Я тебе дам – сазана – дружелюбным тоном пригрозил Фомич, которому показалось, что неловкость, вызванная его рассказом, вроде бы стала рассеиваться. – Я тебе дам – сазана! Хиросиму забыл?.. Советская атомная бомба – она ведь, понимаешь… Ну, как это?… Неизбежное зло, то ись… Великая наша боль в ней… Что там рыбина… Над всей Россией угроза висела… – И, помолчав, добавил: – И все-таки груз тяжкий на душе лежит… Не могу вот и все, как вспомню… – И вдруг, будто отмахиваясь от самого себя и упрямо нагнув голову, перешел на деловой тон.

3

– В центральном зале, мальчики, РЗМ (разгрузочно-загрузочная машина для перегрузки уранового топлива) готовит нам работку… Кассеты-то, ТВЭЛы (тепловыделяющие элементы) то ись, растрескались, во все стороны, растопырились, особливо в главном центральном «козле»… В стенки технологического канала уперлись. Ядерная труха, осколки то ись, осыпалась вниз. И в «гусаке» (изгиб трубопровода в нижней части канала), там, внизу, под активной зоной, скопились. От них и светит, как от ядерното взрыва. Но энто второй этап нашего с вами героизьма. А первый – это в центральном зале…

Как только разгрузочная машина остатки урановой кассеты из центрального «козла» зацепит и потащит вверьх, тут уж ядерная труха посыпется на пол центрального зала… Опять же как бы ядерный взрыв, но уже будет тута, прямо на полу. А мы его, гада, по очереди в морду из трансбойда, мощной мониторной струей пожарной воды будем смывать то ли под плитный настил, то ли в бассейн выдержки, куда РЗМ потащит остатки урановой кассеты. Эт уж как выйдет. Тут, главное, надо без мандража, чтобы без кукареку, то ись чтобы очко не играло и так далее… Четкость! В том наше спасение. А дуракам, как говорится, закон не писан… Ревуны реветь будут как стадо быков, но рты на энто не разевать и внимание не рассеивать… – Фомич перевел дух и стер рукой пот со лба. – Быстрота и натиск! А? По-суворовски – и в дамки.

Федя глядел на Ивана Фомича просветленными глазами:

– Вот смотрю я на тебя, Фомич, и только диву даюсь… Откель в тебе прыти столько?

Фомич косо глянул на Федю.

– Откуда, говоришь? – И, налившись кровью, сказал: – От едрени-фени! Не сбивай меня, Федя, на эмоции. Дело пошло! Двадцать пять раз так будет, мальчики… РЗМ туда-сюда… Двадцать пять ядерных взрывов… А наше с вами главное дело – ликвидация центрального «козла». А как в реакторном зале покончим, далее – вниз, под реактор. Там уж тележка дожидается. Каркас на колесах, а на нём свинцовый лист… Пока все! Остальной инструктаж на местах, в зоне более интенсивного ядерного взрыва. Пошли, герои!

Было видно, что Фомич воодушевился, слова «ядерный взрыв» повторял излишне часто, как бы подбадривая тем самым себя и подчиненных, что-де, мол, не зряшнее дело делать будут – атомный реактор в строй введут. И молодых ремонтников от облучения прикроют. Им еще жить, детей родить…

Все это в голове у Фомича мелькало, обадривало, придавало сил. И так было всегда. И так будет, знал он, до самой его погибели.

Все четверо встали и вышли из каморки ремонтного мастера. Прошли в коридор деаэраторной этажерки. В белых лавсановых, не первой свежести, комбинезонах, в белых чепцах. Все в бутсах. Шли не спеша, основательно, с чувством собственной значимости, слегка пришаркивая по пластикату.

Шли в сторону блочного щита управления. Маленький, головастый Вася Карасев, комбинезон на котором был велик не по росту. Особенно сильно топорщился на заду, делая фигуру смешной и несуразной, но все же не скрывал площины его тела. Длинный, тощий, мосластый Дима, комбинезон был ему коротковат, и штанины натянуто обрывались много выше щиколоток. На ходу он нервно подергивал плечами, как ножки циркуля переставляя прямые ноги, отчего весь корпус его слегка покачивался из стороны в сторону. Мощный, атлетического сложения Федя, чуть сутулый и со спины похожий на большого белого медведя, вставшего на задние лапы, шел размеренной, не шаткой походкой, и плавные складки на его лавсановом, чуть небрежном костюме переливались, словно шкура зверя, отяжеленная жиром.

Старый мастер Иван Фомич Пробкин шел чуть впереди, среднего роста, заматеревший, прямой, как обрубок толстого бревна, с выпирающим животом, в тесноватом и сильно натянутом в пахах и на заду лавсановом костюме. Слегка откинутая назад голова и контрастные бульдожьи складки на буроватого цвета лице придавали его облику вид властный и решительный.

Передвигался он плавно, мелкими быстрыми шажками, и во всей фигуре его чувствовалась неприостановимая жажда деятельности. На ходу он пыхтел, дышал шумно, с хрипом, посверкивая по сторонам цепкими хозяйскими глазками, придирчиво осматривая все вокруг.

У входа в помещение блочного щита управления атомной электростанцией Фомич приказал, хрипло прокашлявшись:

– Вы тут, братцы, постойте, а я проведу… как ее… – он смущенно хехекнул. – Рескогносцировку? Так? – и тут же сморщился. – Хоть убейте меня, мальчики, а вот не могу переносить этот холодный энергоблок, его

Вы читаете ЯДЕРНЫЙ ЗАГАР
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату