спикировал черный кот и зашагал рядом.
В ту же секунду Джо и Дульси сорвались с места и понеслись в сад. Они прибежали в тот момент, когда Грили с Азраилом уже сворачивали за угол, чтобы спустя мгновение исчезнуть в туннеле темных низкорослых кипарисов.
Вдохнув запах смерти, слегка разбавленный ароматом смятых лилий, кошки поморщились. Джо потрогал лапой руку Ральфа.
Дульси нюхнула руку Доры и отпрянула от уже остывшего тела, а затем недоуменно посмотрела на Джо.
— Это не Грили. Он не мог такое сотворить – во всяком случае не со своей собственной дочерью.
— Может, он просто нашел их. Они мертвы уже несколько часов. Если их убил он, зачем ему было возвращаться?
— Но если он их нашел, то почему не отправился в полицию? Ведь он пошел совсем в другую сторону!
— Возможно, он слишком расстроен. Может, он вызовет копов откуда-нибудь еще; например, если он пошел домой, то может позвонить и оттуда.
— А эти бедолаги… Что такого они натворили, чтобы так мучительно умереть?
Она прижалась к Джо, думая об украденных компьютерных данных; затем ей вспомнились ноги Доры и Ральфа – их красноречивые движения под столом у Пандера: дешевые ботинки Ральфа возле изящных лодыжек Бернины и пинки Доры, когда высказывания мужа казались ей неуместными.
— Что бы они ни сделали, они были людьми простыми и бесхитростными. Кому понадобилось их убивать?
Дульси вглядывалась в причудливо вывернутые конечности, потрясенная их неестественной белизной. Они напоминали комья непропеченного теста – разбухшие и бесформенные, поскольку Слудеры были людьми весьма упитанными, если не сказать толстыми.
Должно быть ужасно, подумала Дульси, не иметь чудесного мехового одеяния, которое позволило бы скрыть под блестящей шубкой избыточные округлости и болезненную наготу. Она увидела, как Джо обнюхал нос и рот Ральфа и скривился, приподняв губу и прижав уши, словно собираясь откашляться.
Нахмурившись, она понюхала лицо Доры:
— Наркотики? Они что, принимали наркотики?
— Что за глупость! Дора и Ральф Слудеры?
— А что еще может так странно пахнуть?
Она еще раз принюхалась к лицам умерших и отодвинулась, чихая от незнакомого резкого запаха:
— Нам лучше позвонить в полицию.
Они было двинулись к двери, как вдруг Джо остановился, преградив ей дорогу:
— Погоди.
Дульси замерла с поднятой лапой:
— Что такое? Вот-вот откроется библиотека, люди пойдут на работу. В чем дело-то?
— Сегодня с утра, случаем, нет «детского часа»?
— О боже! Конечно! Пошли быстрей! — Обгоняя Джо, она выпалила: – Они появятся здесь с минуты на минуту и сразу побегут к окну! — и припустила вокруг здания.
Дважды в неделю занятия с детишками начинались в 8. 15. Малыши, освобождаясь от родительского присмотра, собирались стайками; смеясь и тузя друг друга, они устремлялись прямиком к окну, радостно запрыгивали на разноцветные подушки и, прижимаясь носами к стеклу, глазели на улицу.
Дети всегда тянутся к окнам – как котята к дергающейся веревочке. Едва войдя в комнату, дети рвутся к окну, как будто, подобно Алисе Кэрролла, ожидают увидеть за стеклом какой-то новый диковинный мир.
Да уж, сегодня за окном их точно ждет диковина, никак не предназначенная для детских глаз. Но едва Дульси оказалась у кошачьей дверки, намереваясь, пока не поздно, вызвать полицию, Джо снова преградил ей путь.
— Что? — прошипела она, толкнув его плечом.
— Слушай, а если мы не вызовем копов? Она изумленно уставилась на него.
— Ты в своем уме? Дети… Мы не должны позволить им увидеть трупы. Они…
— Они завопят, — сказал Джо. — Заорут, начнут хихикать и подшучивать, чтобы скрыть свой страх и замешательство. А их родители…
Он облизнулся, злорадно ухмыльнувшись:
— Их родители увидят мертвые тела и закатят скандал – за то, что библиотека не сумела оградить детей от такого зрелища, — довольно промурлыкал Джо. — И эти разгневанные родители изжарят твою Фреду живьем.
Дульси смотрела на него, распахнув глаза и почти не дыша. То, что предлагал Джо, было чудовищно.
— Она окажется в чрезвычайно затруднительном положении, — поднажал Джо.
— Нет! — возмутилась Дульси, отталкивая его. — Я не позволю. Это вредно для детей.
— У этих деток нервы покрепче, чем ты думаешь. Нужно только проявить к ним побольше любви и внимания – мамам и папам стоит приласкать их лишний раз, поговорить с малышами; хороший родитель из такого события сможет даже извлечь некоторую пользу. Если ребенок окружен любовью и лаской, то подобные потрясения ему не страшны.
— Нет! — отрезала она, стараясь оттеснить его. Но он снова остановил ее, плотоядно облизываясь.
— Кому предстоит немного понервничать, так это родителям. И тогда берегись, Фреда, — посыплются жалобы мэру, в городской совет, письма в газету, редакционные передовицы. Поднимется такой шум, что в итоге ее уволят.
Воцарилось молчание. В глазах Джо горел дьявольский огонь.
— Нет, Джо, нельзя так! Даже чтобы досадить Фреде – или кому угодно еще – нельзя пугать детей.
Она резко оттолкнула его и бросилась сквозь кошачью дверку в кабинет Вильмы звонить в полицию.
Но было слишком поздно.
Едва добравшись до кабинета хозяйки, она услышала голоса двух библиотекарей и оклик Фреды, вошедшей через заднюю дверь. А в следующее мгновение послышались голоса детей. Не заметив в саду скрытые цветами тела, галдящая мелюзга бросилась через весь зал занимать лучшие места у любимого окна.
Глава 18
Библиотека и сад кишели полицейскими. Джо смотрел, как трое медиков копошились возле распростертых тел Доры и Ральфа. Наблюдать за тем, что происходило в самой библиотеке, осталась Дульси, заняв удобную позицию на стеллаже с книгами, а Джо быстренько проскочил на задворки библиотеки и влез на крышу, чтобы проследить за действиями копов снаружи. Стражи закона работали быстро и четко, каждый отлично знал свою задачу.
Затем медики, не в силах ничем помочь погибшим, поднялись и ушли, кивнув полицейскому фотографу. Он откинул назад длинные черные волосы и опустился на колено среди цветов, чтобы снять крупным планом лица и побелевшие конечности умерших, запечатлев их во всех мыслимых ракурсах. Затем он зарядил новую пленку и перешел к съемке окружающей обстановки: окна, возле которого были обнаружены тела, белой оштукатуренной стены и самого сада, попросив ассистента придержать кусты лилий, чтобы сфотографировать почву. С другого конца сада доносились гневные упреки Фреды Брэкет.
Она стояла перед открытой дверью библиотеки вплотную к Максу Харперу, изливая на капитана
