Ну что ей ответить? Наверное, потому, что после всего случившегося Райан перестал считать Вермонт своим родным штатом. Что ему там делать? Родители его давно умерли, а жена после развода продала дом и поселилась в Берлингтоне на берегу озера Шамплейн. С Вермонтом Райана больше ничто не связывало, и поэтому он не обращался с просьбой к суду поместить его в тюрьму поближе к дому. Райан даже испытал облегчение, узнав, что его отправляют на юг. Это и к лучшему. Там, вдали от дома, он постарается навсегда забыть о хоккее, о своих преданных фанатах, изо дня в день осаждавших здание суда и выражавших громкий протест, и… о ледовом поле.
Конечно, Райан сознавал, что сделать это будет непросто. Как забыть бодрящую прохладу, скрипящий под ногами и искрящийся на ярком зимнем солнце снег, свежий ветер? Здесь, на юге, в Алабаме, он постоянно вспоминал суровые морозные зимы севера, перед его глазами часто появлялась одна и та же восхитительная картина: озеро, покрывшееся гонкой корочкой льда, и причудливые красивые узоры, нарисованные на нем морозом. А еще огромные, припорошенные снегом пушистые ели с мохнатыми раскидистыми лапами.
Три года назад, когда Райан впервые очутился в Алабаме, она произвела на него удручающее впечатление. Духота, сильная влажность, постоянная изматывающая жара, изредка сменяющаяся затяжными проливными дождями. И обилие назойливых насекомых: мошкары, жуков и бабочек. Они были повсюду, вились перед лицом, облепляли ветровое стекло машины, заслоняя обзор.
Постепенно Райан привык к Алабаме и ее жаркому влажному климату и порой даже ловил себя на том, что восхищается могучими дубами, стоящими в густом мху, и яркими разноцветными азалиями, сверкавшими на весеннем солнце. И тем не менее он скучал по льду, по зиме и снегу.
Появление в кабинете стенографиста вернуло Макманна к действительности. Он наблюдал, как сержант Хендрикс включил компьютер, ввел дату и время начала беседы. Карли пояснила, что этот их разговор будет считаться продолжением того, первого, поэтому не обязательно снова выполнять все формальности и произносить клятву под присягой. Беседа началась с того же вопроса, на котором закончилась в прошлый раз.
– Мистер Макманн, пожалуйста, опишите машину, проезжавшую по Ривер-роуд в день и предполагаемый час убийства Досон-Смит, – сказала майор Сэмюелс.
– Это был зеленый автомобиль. Точнее, темно-зеленый.
– Назовите марку машины.
– Последняя модель “форда-торес” с золотистым ободком по корпусу и тонкими колесными спицами.
Итак, свидетель обвинения повторил слово в слово все, что сообщил полиции. Не больше и не меньше.
Через час после ухода Райана Макманна Карли и сержант Хендрикс закрыли кабинет на ключ и покинули здание. Прежде чем попрощаться, они обменялись понимающими взглядами, означавшими, что беседа с главным свидетелем обвинения прошла впустую. Они лишь напрасно потеряли драгоценное время. Райан Макманн не сообщил ничего нового, не добавил к своим прежним свидетельским показаниям, данным полиции, ни одной дополнительной детали. На его лице не отразилось ни единой эмоции, которая позволила бы Карли заподозрить, что свидетель о чем-то умолчал. А она-то надеялась заметить, что Макманн тайно заинтересован в обвинении Смита, или уловить какой-либо намек на связь свидетеля с жертвой. Увы, ничего подобного не произошло. Все осталось на своих местах, не продвинувшись вперед ни на дюйм.
И все-таки Карли не покидало ощущение: Райан Макманн что-то скрывает. И при желании может рассказать следствию куда больше, чем говорит сейчас. Но что? Как заставить его раскрыть тайны? Пригрозить? Но чем? Нет, во-первых, Макманн – свидетель, а не обвиняемый, а во-вторых, он и так пострадал, когда не в меру ретивый персонал тюрьмы избил его, чтобы заставить прийти на беседу с Карли.
Вспомнив разбитую губу и синяки Макманна, Карли снова ощутила вину перед ним. Надо немедленно позвонить Паркеру и высказать ему все, что она о нем думает. Конечно, он руководствовался лучшими побуждениями, но зачем он вмешался и позвонил руководству тюрьмы, чтобы оно обуздало строптивого свидетеля обвинения?
Сев в машину, Карли раскрыла свой кейс и достала сотовый телефон. Наверняка Паркер еще на работе. Она набрала номер и после первого же звонка услышала в телефонной трубке его голос:
– Офис окружного прокурора. Паркер Стюарт у телефона.
– Ты звонил начальнику тюрьмы по поводу Макманна?
– Карли, это ты?
– Конечно, я. Ответь на мой вопрос. Это ты сообщил руководству тюрьмы о Макманне?
– Я, а что?
– Разве я просила тебя о такой услуге?
– По-моему, друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу. Ты иного мнения? Мне хотелось помочь тебе, Карли.
– Но я не просила об этом! Ведь речь идет о серьезных вопросах, о расследовании убийства, и ты, как представитель закона, помощник прокурор, должен понимать это!
– Прости, если вмешался не в свое дело, – смущенно сказал Паркер, и Карли мгновенно ощутила легкий укор совести. Паркер действительно действовал из лучших побуждений, зря она так набрасывается, на него!
– Ладно, забудем об этом, но впредь, пожалуйста, ничего не предпринимай без моего согласия.
– Слушаюсь, мэм! – насмешливо воскликнул Паркер и оживленно добавил: – А чтобы загладить свою вину, я хочу пригласить тебя сегодня вечером поужинать в “Джубили”. Согласна?
Идти с Паркером ужинать в один из лучших рыбных ресторанов Монтгомери Карли совсем не хотелось. К тому же вечером она собиралась перечитать протоколы допросов, наметить план дальнейших действий, а главное – подготовиться к завтрашней беседе с обвиняемым Майклом Смитом и его адвокатом.
– Нет, Паркер, спасибо, в другой раз. Сегодня вечером у меня много дел.
