'Будет лучше, если с Труди поеду я', - объяснил он Селене, и та, пронзив его своим проникающим насквозь взглядом, согласилась. Как бы то ни было, у Эла было одно преимущество: там, где его не искала полиция, он мог открыто выходить и разговаривать с людьми. А кто знает будущее? Как ни велики таланты детей полнолуния, но и их способности не безграничны. К тому же Эгон в случае опасности всегда сможет предупредить Эла, чтобы тот не высовывался. А если дорога чиста - ему и карты в руки...
Автомобиль несся на такой скорости, что Эл только подивился, почему их ни разу не остановила полиция.
Гертруда держала руль жестко - Эл хорошо видел, как невероятно напряжены ее руки.
- Не волнуйтесь, Труди... С вашей дочерью все будет в порядке... попробовал заговорить он, но женщина только закусила губу.
Зверь ты, человек, химера ли - материнское сердце всегда чует беду, нависшую над дитятей...
- Труди, постарайтесь хоть немного успокоиться, иначе мы закончим поездку у ближайшего столба, - сделал новую попытку заговорить Эл, но тут Эгон с заднего сиденья пробормотал что-то неразборчивое, и Эл понял вдруг, насколько излишни все эти предостережения: за рулем сидел все-таки не человек, а существо кое в чем его превосходящее.
'Все как и у людей... - подумал Эл, - дети подрастают, начинаются проблемы... И скорее всего - те же самые, что и у всех... Все повторяется, все одинаково... А мы все смотрим только на форму'.
- Труди, разрешите мне задать вам несколько вопросов? Дело в том, что я немного понимаю, что такое переходный возраст... Ей ведь около четырнадцати лет?
- Да, - процедила сквозь зубы Труди.
- Может быть, вам стоит меня выслушать... Селена ведь тоже говорила, что всем вам немного не хватает помощи психологов. У вас полно проблем - и эта как раз из тех, которые могут решиться с вашей помощью.
- У нас нет проблем, - резко бросила Труди, но прикосновение Эгона подбодрило Эла: он понял, что Труди лжет.
- Тогда просто послушайте, что происходит с детьми, когда те вырастают. Обычно добрая и любящая дочь, которая кажется вам вашей частью и ведет себя как близкий друг, вдруг начинает отдаляться. Она начинает говорить резкости, делает все назло, демонстрируя свое непослушание... Например, не ночует дома. Тогда те, кого вы называете 'дневными' людьми, идут к друзьям сына или дочери, устраивают им скандалы, что, мол, кто-то плохо влияет на ребенка, - и все это зря. В вашем случае девочка не могла пойти к друзьям, так как наверняка она слишком не похожа на людей и прячется от них... А ей нужны друзья. Может - всего один друг... Ей нужно общаться со сверстниками, узнавать мир не таким, каким преподносили его родители, а своим... Каждый человек в какой-то момент начинает понимать, что он уже взрослый и может жить самостоятельно, - даже если это чувство кажущееся... Подросток порой и сам не понимает, почему его тянет из дому. Он отрицает то, что принимал вчера, только для того, чтобы хоть в такой мелочи вырваться из-под кажущейся опеки... И чем настойчивее будет сила, старающаяся возвратить его на место, тем сильнее он рвется из дому. Думаю, ваша дочь никуда не денется, а будет копить все в себе - или начнет искать друга...
- Вы думаете? - вскинула ресницы Труди.
- Нет, я имел в виду не это... Она начнет искать просто нового человека, который, по ее мнению, достоин доверия, но еще не приелся. Человека, которого она немного знает или... почти знает, потому что по-своему придумала его образ. Пусть это вас не обижает - но она устала от вас, а тот же инстинкт, что гонит ее из дому, подсказывает, что она все же неопытна. А раз других друзей у нее нет... Вы догадываетесь, о чем я говорю?
- Нет, - покачала головой Труди, а Эл отметил, что машина мчится уже не с прежней головокружительной скоростью.
На всякий случай Эл посмотрел на Эгона - тот кивнул, подтверждая правильность его мыслей. Скорее всего, Эгон и так все знал, но не мог передать свои выводы так хорошо, как это удалось Элу.
- У девочки есть отец... Каждый человек испытывает потребность иметь полную семью. У нее не было его рядом. Вы, как я понял, не настраивали ее против него - значит, она наверняка наделила его лучшими качествами. В ее представлении Ремблер не просто отец - он отец идеальный. Если мы не найдем ее в клубе - я знаю, где стоит поискать. Если она осторожна так же, как и все вы, она появится там вечером... А сейчас она может быть не только в клубе, а практически в любом скрытом от людских глаз месте... Так что не слишком переживайте, если мы ее там не найдем.
- Послушайте, - в голосе Труди прозвучала неподдельная горечь, - вы все рассуждаете, говорите умные вещи... а она ведь моя дочь!
- И все же постарайтесь понять... - Эл замолчал. Он был бессилен перед этим восклицанием. Да и никакая теория не могла заставить человека изменить свои чувства. - И все же, может быть, вам было бы лучше договориться с ним... - уже на всякий случай добавил он.
Труди снова закусила губу, и Эл понял, что еще немного - и по ее лицу поползут слезы...
37
- Алло, мистер Смит?
- Да... Алло, кто говорит?
- Это Рафаэль Салаверриа... - голос в трубке звучал неровно, язык сыщика заплетался.
- Что у вас стряслось? Вы нашли его? И откуда вы узнали мой телефон?
- Я же сыщик... Мне надо поговорить с вами... Или мне придется искать этого Джоунса, чтобы обратиться к нему за помощью как к психиатру...
- Вы увидели нечто необычное?.. Погодите, не вешайте трубку... Лучше подъезжайте в гостиницу.
Через несколько минут в фойе гостиницы влетел бледный невысокий человек. Его нос-морковка, обожженный надоедливым солнцем, еще хранил кое-какие краски.
Аноним Смит принял его в своем номере и сразу с порога заговорил:
- Вы увидели нечто необычное, не так ли? Что это было? Волк-оборотень или...
- Так вы знали! - чуть не взвизгнул частный сыщик.
Пусть клиенты подставляли его под удар не в первый раз, но никогда еще ему не приходилось сталкиваться со столь эффектным 'сюрпризом'.
- Итак, вам удалось засечь волка... - довольно потер руки Смит, он же Грана. - Не волнуйтесь, я доплачу вам за это. Я и сам подозревал, что... что этот Джоунс использует для запугивания какое-то животное, но не знал, существует оно или является гипнотическим образом. Если вам нетрудно, опишите этого волка...
- Это был не волк! - задыхаясь, выпалил Рафаэль.
- Тогда что же?
- Я боюсь, что вы просто выставите меня, если я скажу, что я видел. Короче - это просто чудовище...
- Не исключено... - Грана сплел руки на груди и принялся поигрывать пальцами, над ногтями которых только что неплохо поработал мастер маникюра. У каждого свои слабости - Грана любил следить за своей внешностью с тщательностью, достойной женщины-актрисы.
- И все же вы знали, что... Бог мой, вы говорите - волк?
Услужливая память, даже помимо воли продолжающая работать над архивом газетных вырезок и местными сплетнями, немедленно выдала ему необходимую информацию.
За домом Джоунса следит полиция. Сам Джоунс пропал. Вчера ночью в городе объявилось чудовищное животное, уничтожившее нескольких небезызвестных гангстеров. Кроме того, все это каким-то образом связано с клубом так загадочно перешедшего в мир иной Кампаны. Если же сюда добавить услышанный в подвале звук выстрела и вспомнить, что оттуда быстро удрали двое... Интересное дело получается! Вот только сам он, Рафаэль Салаверриа, потомок конкистадоров, почему-то не хочет ввязываться во всю эту ночную грязь. Тем более, что тут замешаны чудовища и волки-оборотни - в них Рафаэль всегда немного верил и потому не слишком (в некотором смысле) удивился их появлению в городе.
- Успокойтесь... Скорее всего, никаких оборотней тут нет... Вы же образованный человек, в конце-то концов!
- Знаете... - сдавленно пробормотал Салаверриа, - мне не надо вашего гонорара... Можете считать меня невежей, мракобесом или кем угодно - но, по-моему, спасение души и жизнь стоят дороже, чем репутация образованного человека... Может, это всего лишь моя слабость - но я хочу жить.
