команды и на деревянных ногах побрел к стоявшей в углу черной глянцевой доске.
Там он привычно взял мел и неожиданно почувствовал уверенность: 'Уж задачку-то я решу'.
- Нужно нарисовать, - раздался голос Многолета, - капусту, огурец, желудь, собаку, кота и коня.
- Пустяки, это же просто! Дуй, Синицын!
- Только, - продолжал Многолет, - морскую капусту, морской огурец, морской желудь, морскую собаку, морского кота и коня.
Все это он проговорил с наслаждением, каждый раз выделяя слова 'морской', 'морская'... У Синицына даже зубы заныли. Он повернулся к доске с несчастным видом. Что рисовать - он и представления не имел. Каких-то морских собак, котов... А какие они? Может, такие же, как и сухопутные, только побольше размером? Кот величиной с кита? А какой тогда конь? Постой, постой... Какие-то неясные воспоминания возникли в голове. Морской конь, морской конек... Правильно, морской конек! Макар не раз видел его в детских книжках. Он похож на шахматного коня, только вместо гривы - колючки.
И Синицын торопливо принялся рисовать шахматного коня. Правда, получился он немного кривой, зато похожий. Особенно старательно вырисовал Макар круглую подставку.
Сзади засмеялись. Синицын обернулся.
- Это что? - заливаясь, Пашка тыкал растопыренной рукой.
- Морской конь! - Синицын насупился.
'Альбатросовцы' грохнули.
- Шахматный это, а не морской, - отрезал Многолет. - У морского никакой подставки нет, а хвост острый.
И тут Синицын услышал со стороны своего класса сильное шипение, в которое сливался шепот подсказок, увидел множество устремленных на него укоризненных, напряженных и просто сердитых глаз. Но одни глаза - удивленные и немного презрительные - поразили его больше всего. Глаза Поспеловой. Она смотрела на него, то наматывая на руку свою толстую пшеничную косу, то разматывая.
Синицын опустил голову, тихонько положил мел и поплелся на свое место.
Долго еще продолжался турнир между 'Альбатросом' и 'Любознательным'. Синицын в это время горько думал: 'Вот и кончилось волшебство. Опять начну двойки хватать. Наверное, пропал мышонок Тик-Так. Что делать? Что делать?'
Еле дождался он, когда закончится турнир. Даже толком не понял, кто же кого победил. Кажется, 'Альбатрос', потому что уж больно орали в их стане, а среди 'любознательных', наоборот, царило глубокое уныние. Но Макару не до того было. Расталкивая всех, он пробирался к двери. Кто-то ткнул ему кулаком в бок:
- Что же ты подвел нас?
Он даже не оглянулся. Схватив с вешалки пальто, вихрем вылетел на улицу.
ГДЕ ТЫ, ВОЛШЕБНИК ТИК ТАК?
Было уже темно. Рваные тучи неслись по небу, ветер хлестал по ногам сухими листьями. Макар бежал, горестно бормоча себе под нос:
- Бедный, несчастный... Один раз удача привалила - не учить уроки, да и то ненадолго. Теперь опять гни спину над учебниками, зубри ой-ой-ой!
Отомкнул дверь - дома никого. Затаив дыхание, Макар стал красться по скрипящим половицам на кухню. Откуда-то из темноты вырвался Обормот, стукнулся об ноги и стал тереться. Наверное, колбасы просил. А может...
Синицын вздрогнул:
- Обормот, ты?
Кот сыто и нахально замурлыкал. Макар встревожился, в душу его закралось подозрение. Схватив кота за шиворот, он посмотрел ему в глаза:
- Признайся, слопал Тик-Така? Говори!
Кот сучил лапами и закатывал глаза. Из-под кровати одобрительно наблюдал Брехун, поблескивая крохотными глазками. Кот со своими пакостями сидел ему в печенках.
- Все ясно, - грустно кивнул Синицын. - Ты подкараулил маленького беззащитного мышонка и съел его. Сожрал? Что, скажешь, не так? Эх ты! Ведь это волшебный мышонок! Сказал бы мне, что есть хочешь, я бы тебе килограмм колбасы приволок. Или рыбы наловил. Честное слово!
Обормот захрипел, засучил задними лапами, потом вильнул хвостом, пытаясь царапнуть руку. Синицын отбросил его.
- Уходи, не хочу тебя видеть.
Кот улизнул за шкаф. Макар, все еще держа портфель в руке, тихонько открыл дверь на кухню. Прислушался. Ветер завывал за окном. Вдруг Синицын вздрогнул: на холодильнике сидел маленький живой комочек. Вокруг него мерцало слабое сияние.
- Ты звал меня? Я пришел, добрый мальчик! Что-нибудь случилось?
- Да вот, понимаешь, дорогой Тик-Так, - начал он жалобно, вызвали меня к доске, а я не мог ничего ответить. Вот и подумал, что твое волшебство уже кончилось.
- И ты ошибся! Знай же, мальчик, что волшебство мое сильное, потому что это доброе волшебство. И тот, кто владеет им, не теряет эту силу.
- Тогда почему я ничего не мог ответить?
- Потому что ты не знал того, о чем тебя спросили.
- Но как же так? - недоумевал Макар. - И на уроках я ничего не знал, а... отвечал. Ты же обещал...
- Я обещал тебе, - прервал его мышонок, - что ты будешь знать все, о чем написано в учебниках. Значит, тебя спрашивали о том, чего в учебниках нет.
- Верно! Я был на турнире знатоков, там задавали специально такие вопросы, которых ни в одном учебнике не найдешь. Это для того, чтобы ребята читали разные книжки и больше знали.
- Это правильно, - одобрил мышонок.
Синицын погрустнел.
- Значит, в этих турнирах я не смогу участвовать?
- Почему? Если почитаешь другие книги, то тоже будешь знать.
- Но ведь их много, этих книг! - в отчаянии воскликнул Синицын. А я читаю медленно, пока все прочтешь, так состаришься, что ни в один пионерский турнир не примут, потому что пенсионером станешь. А зачем мне тогда турниры?
- Значит, ты хочешь все знать, ничего не читая, безо всякого труда?
- Вот-вот! Хочу во всех турнирах участвовать. Чтобы мог на любой вопрос ответить. Сделай это, милый Тик-Так!
- Пусть будет так, как ты хочешь.
- Спасибо тебе, Тик-Так...
Макар протянул руку и хотел погладить мышонка, но тот мгновенно исчез.
ВСЕОБЩЕЕ ПРЕЗРЕНИЕ
- Ну, кто победил вчера? - радостно крикнул Синицын, когда на следующий день увидел в раздевалке Зину Живцова.
Тот хмуро и недоуменно посмотрел на него.
- Ты же был на турнире, чего спрашиваешь? Эх ты, трепач! Кричал: я, я! А сам... Сколько очков из-за тебя потеряли! Если б знали...
- Да ты не волнуйся! - хлопнул его по плечу Синицын. - В следующий раз мы их на клочки разнесем.
- Иди ты! - сверкнул глазами Живцов. - Не хочу слушать. В голове ни бум-бум, хоть бы что-нибудь знал, кроме уроков. Любозна-а-тельный...
- Значит, ни бум-бум? - переспросил Макар многозначительно, и в другой раз Живцов обязательно обратил бы внимание на его тон, да сейчас Зина был слишком зол на Макара. - А вот спроси меня о чем- нибудь!
- Отвяжись! - отмахнулся Живцов.
- Нет, ты спроси! - напирал Синицын. - Попробуй, задай любой вопрос, что вчера на турнире задавали.
- Нашел дурака! - хмыкнул Зина. - Послушал там же ответы, а теперь старается охмурить.
'Эх! - подумал Синицын. - Разве объяснишь, что вчера я ничегошеньки не слышал'.
