чужих, выделяемый ею при кладке яйца, опьяняюще действует на лабораторных крыс. Предприимчивый молодой человек занялся очисткой и дистилляцией этой жидкости, чтобы ее можно было дать попробовать человеческим существам. Приступить к производству и распространению нового наркотика, названного изобретателем «Королевским желе», было всего лишь вопросом прилежных исследований. Зависимость от желе становилось неотвратимой после первой же пробы. Биохимика звали Кристиан Блумер, но обнаружить его местопребывание оказалось полиции не по зубам: в возрасте двадцати четырех лет и при богатстве, каким владел редкий человек в мире, ему не составляло труда исчезнуть без следа.
Райс честно признался себе, что устал от этого желе. Вся его работа в полиции так или иначе была связана с этой отравой. Желе стало главной первопричиной убийств, краж и грабежей, большинства уличных драк и потасовок, даже расследование похищений почти всегда выводило на наркоманов или торговцев желе. Он ненавидел это вещество, как любой другой полицейский, но понимал, что остановить его распространение равносильно попытке ловить ветер нейлоновой сетью. Желе было повсюду. Стоило ликвидировать один источник, как освободившаяся ниша заполнялась двумя другими. А сами подозреваемые… Боже, как он
Здесь, по крайней мере, от случая к случаю удавалось поработать с этими инопланетными таракашками.
Окутанная тайной Лаборатория ресурсов чужих могла обходиться и без него, но, когда ему доводилось заглянуть в нее, он неизменно получал приглашение спуститься вниз, на пятый уровень, чтобы что-то сделать для улучшения условий содержания или транспортировки этих тварей, помочь в том или другом эксперименте. Сбруя, в которую они запрягут нынче ночью Старину Блю, придумана Райсом. Он изобрел ее, основываясь на своем армейском опыте и отлаживая детали в небольшом улье чужих, порученном его заботам. «Медтех» подала заявку на патент, и теперь он владел им на паях с компанией, что дало «Медтех» обладание тузом в рукаве на одном из экзотических углов рынка, а Филиппу Райсу — работу на всю оставшуюся жизнь.
Он заставил себя отвернуться от окна и включил компьютер. До захода солнца оставалось больше часа, но толчея на улицах не прекратится и с наступлением темноты. Нечего и думать водить Старину Блю по Манхэттену при большом скоплении народа. Блю, Голубенький… Он сам дал это имя крупному старому солдату-чужому, который чуть не убил его. Около получаса Райс просматривал компьютерные данные о текущей жизни города, составляя карту возможных маршрутов по Манхэттену. Наконец ему это опротивело, и он откинулся на спинку кресла. О чем беспокоиться? Старина Блю потащит их куда захочет. А захочет он идти только на запах выделений матки родного улья. Если украденное яйцо еще в городе, эта хоумуолдская тварь найдет его.
Глубоко задумавшись, Райс уставился на не выключенный экран компьютера и машинально поглаживал языком зубы. Он не знал, куда потащит их нынче ночью Старина Блю, но ему чертовски хорошо должно быть известно, когда можно будет вывести чужого. Щелкнув несколько раз мышью, он вошел в текущий файл одной из ведущих газет, чтобы просмотреть анонсы проводимых в городе общественных мероприятий. В их числе было сборище «Гринписа» в Тайме-сквере, которое назначено на восемь вечера, значит, загаживать окружающую среду окурками они начнут не раньше восьми тридцати, но больше часа все равно не выдержат. Концерт в Зале Пресли начнется в семь, кончится в десять. Приближаться к Таймс- скверу и Залу Пресли не следует, пока толпы обоих сборищ, особенно концерта, не рассеются, хлынув приливными волнами в ближайшие ресторанчики и дешевые магазины. Если команда Райса с чужим направится в западном направлении, а затем на юг, придется идти мимо причалов, что хорошей идеей не назовешь: слишком велики шансы натолкнуться на потребителей желе. Это совершенно не годилось. Придется придумать, как убить время, но раньше полуночи, выходить нельзя. Лучше начать после полуночи и прямо по Пятой авеню, а дальнейший маршрут Старина Блю выберет сам.
— Вот на Манхэттене и полночь, мальчики, — сказал Райс, широко улыбнувшись двум своим лучшим парням во всей службе безопасности. — Вы готовы?
Из ближайших кустов послышался хруст, напоминавший потрескивание пластиковых мешков, которые кто-то решил скомкать, и Райс напрягся. Спустя несколько секунд подкрадывавшиеся к ним роботы- охранники поползли обратно сквозь безлистные заросли и убрались прочь. На его лице снова заиграла улыбка, он облегченно вздохнул.
— Перестань надо мной насмехаться, — проворчал Эдди Мак-Гаррити. Он покрепче вцепился в задний направляющий шест, один конец которого возвышался над его головой, а другой скрывался из виду где-то в сложной металлической сбруе на спине этой формы жизни с планеты Хоумуолд. — У меня нынче вечером предполагалось свидание, и назначал я его вовсе не с
— Счастливейший день в жизни
— Заткнись, я пока на стадии «создания хорошего впечатления», — запротестовал Мак-Гаррити, ухмыляясь во весь рот, — мне незачем ее пугать.
Райс фыркнул:
— Не бери в голову, это случится само собой. — Он дернул свой шест, укрепленный на левом плече Старины Блю, и чужой повиновался, сделав один широкий шаг в требуемом направлении, затем еще один прямо. — Смотрите в оба, парни. Может быть, этот сосунок и выглядит добротно спутанным, но он все равно сильнее нас троих.
— И всего, что попадется на улице, — громко поддакнул Мак-Гаррити, — по крайней мере, этой ночью нам не будет досаждать грохот банд аэроциклистов.
— Пятая авеню закрыта для их полетов, — напомнил Райс.
— Можно подумать, что запреты имеют для этих парней значение.
— Куда мы держим путь? — спросил Мориц, крепко сжав правый шест и толчком заставляя животное шагать прямо вперед. Их маневрирование инопланетной тварью с помощью укрепленных на сбруе шестов смутно напоминало управление тяжелогруженым каноэ, которое сильное течение поворачивает в непредсказуемых направлениях.
— Похоже, мы направляемся…
Старина Блю внезапно мотнул непропорционально длинной головой и резко повернул вправо, едва не свалив Райса с ног. Мориц успел увернуться, с трудом удержав шест.
— Куда его понесло!
Прошло почти два часа, а они еще только миновали площадь Рокфеллера. Старина Блю то и дело рвался, желая повернуть на запад. Райс и его команда упорно противились намерениям животного, надеясь удержать на Пятой авеню, по крайней мере, пока не останется позади Брайант-парк, а еще лучше и Герольд-сквер, хотя на самом деле это вряд ли имело значение. В конце концов Райс понял, что Старина Блю способен затащить их даже в самое сердце Пенн-Стейшен. Он уже не раз спрашивал себя, как его угораздило додуматься до этой прогулки: действительно ли у него не было сомнения, что, просто отправившись заполночь, они смогут провести эту тварь с Хоумуолд по пустому городу? Вряд ли.
Люди были всюду. Хотя большинство прохожих мудро держались от них на расстоянии, переходя на другую сторону улицы или прячась в подъездах, почти на каждом углу попадалась парочка слабоумных, которые пытались получше рассмотреть чужого. Встретился даже турист-полуночник с припасенной на всякий случай камерой, пожелавший сделать моментальный снимок со вспышкой. Райс не сомневался, что они достаточно насмотрелись на этих букашек в тысячах видеоматериалов о войне на Хоумуолд и, конечно же, в фильмах, которые Голливуд стряпал дюжинами, причем с таким качеством стереозвучания и голографического изображения, которое заставляло зрителей втягивать головы в плечи и сползать с кресел. Но что может сравниться с впечатлением от встречи с настоящим чужим?
— Мы, кажется, направляемся к Залу Пресли, — сказал Мориц, его молодой голос сквозил беспокойством, — а это может оказаться не такой уж хорошей идеей, босс. Я слышал, там нынче вечером
