собираешься взять для него деньги, ведь это еще три месяца работы, а, значит, три выплаты? Довольно крупная сумма, учитывая, что у Антония в экспедиции человек двадцать. Да и окупится ли такой риск?
Аллоиз уверенно посмотрел на него.
-- Окупится, еще как окупится, я предчувствую это всем своим нутром. Антоний в жизни сделал немало археологических открытий, у него дар. И всегда, когда он что-то находил, он вел себя одинаково: он отгораживался от внешнего мира, засекречивал все находки, а потом, проанализировав все, обрушивал эту лавину на ученый совет, на институт, на всех. Взамен всегда получал почести, звания, имя, ну, и деньги, разумеется. К ним, надо сказать, он никогда не стремился, иначе бы не был сейчас в таком тяжелом положении. Теперь он ведет себя именно так: изоляция и секретность. Будь я игрок, ни секунды не думая, ставил бы на него.
Эндрю закурил сигарету и ступил на асфальт дороги, к которой они уже подошли.
-- Так почему же институт на него не ставит, а как раз наоборот?
Аллоиз сел на дорогу и начал вытряхивать песок из своих туфель.
-- А потому, что институт -- это сборище людей, которые, при рассмотрении их лично каждого, ничего особенного из себя не представляют. Они -- как бы части одного тела, имя которого и есть институт. И мыслят они уже неповоротливо, коллективно и собирательно, каждый по чуть-чуть. Они не могут видеть и знать об Антонии как человек о человеке. Они, думая о нем, представляют себе группу людей, ими финансируемую и ведущую раскопки с их позволения. Это я, как индивидуум, все сам видел, потому что всегда был где-то рядом с ним. Одно время даже вместе работали. А они, что ты! Они же за пределами запасников своего музея никогда не выезжали, откуда им знать об Антонии. А потом, то, что я говорю, все равно для финансовой комиссии не аргумент. Для меня, для тебя -- вот это, действительно, весомо. Что же по поводу денег, так учись, пока я жив. Математика на уровне начальных классов, немного смекалки -- и ты без труда выкладываешь часть средств, которые выделил на работу и которыми ты же распоряжаешься, либо в карман, но тогда ты -- жулик и вор, либо -- на алтарь науки, на поиски, дополнительные раскопки, да мало ли на что в нашем деле надо! И не сосчитать. И тогда ты можешь стать героем, если, конечно, благодаря этому сумеешь что-нибудь отыскать. Советую тратить по второму варианту, не говоря о морали и законах, это просто выгоднее.
Эндрю подошел к стоявшей на дороге машине, на которой они приехали.
-- Мне кажется, я знаю, подо что ты выбил ту сумму, которую теперь собираешься пустить на Антония.
Аллоиз встал и вынул из кармана ключи.
Ну-ну, порази меня своей догадливостью.
Эндрю открыл дверцу и, прищурившись, посмотрел на Аллоиза.
-- Статуэтка с изумрудом в руке.
Аллоиз рассмеялся.
-- Честно говоря. Если бы ты не догадался, я решил бы, что ты стал глупеть. Верно, именно она. Вспомни прошлый сезон: мы нашли уйму ценнейших вещей, некоторые мир увидел впервые, и на нас не жалели денег. Взять их на будущее мы не могли, и я подумал: 'А какого черта я сыплю все это, как их рога изобилия, ведь уже завтра я перестану находить это в таком количестве, и эти 'добрые дяди' не дадут мне ни гроша ни на работу, ни на жизнь.' Ты ведь знаешь, как важно в нашем деле иметь практику. Да, я дал им в этом сезоне вещь, которую я нашел и припрятал с прошлого. И даже место, где ее нашли, оказалось при этом другим, хотя и недалеко. Зато я спас экспедицию этого года, и теперь могу даже рискнуть с Антонием, спасая, кстати, и его от финансового кризиса. Не честно? Ерунда! Жизнь вообще нечестная штука. И даже если все это и некрасиво, то хоть какая-то польза кому-то от этого дела есть, несомненно. Например, опять же Антонию
Аллоиз сел в машину и завел двигатель. -- Ну, и нам дивиденды, я думаю, перепадут, уважаемый доктор Эндрю.
Эндрю покачал головой:
-- Лихо работаешь, а вдруг опять промахнешься, как с местом в этом году?
Аллоиз резко тронул с места и, набирая скорость, уже перекрикивая свистящий вокруг открытой машины ветер, произнес:
-- Запомни, мы все равно ничего не теряем, смелее и прочь сомнения!
Машина быстро уменьшалась, уходя вдаль по ровной дороге, сужающейся в темную линию и исчезающей за горизонтом среди серых ночных песков пустыни.
Время шло быстро. Аллоиз едва заметил, как пролетела следующая неделя. Он ждал, он был абсолютно уверен, что ставка его не ошибочна. И вот однажды утром, когда он уже начал немного сомневаться, в дверь его номера постучали.
Эндрю опередил начальника и, первым подойдя к двери, открыл ее.
На пороге стоял Антоний, его одежда была в пыли, а загорелая кожа лица потрескалась от жарких ветров. Он вошел и, неуклюже пройдясь по комнате, остановился у окна.
-- Ну, что, Аллоиз, дождался?
Аллоиз широко улыбнулся:
-- Очень рад видеть тебя. Говори, сколько, когда и куда, я тебя очень внимательно слушаю.
Антоний вздохнул. Было видно, что он -- в безвыходном положении, и будь хоть маленький шанс, он бы никогда не пришел сюда.
-- Я считаю, что вложусь в сумму, о которой мы договаривались, Аллоиз. Условия я помню, и поэтому послезавтра приезжайте, смотрите. Ждать вам не придется: все уже раскопано, вам, ребята, сказочно повезло со мной.
Аллоиз просиял. Он был в сладком шоке, это сразу было видно.
-- Дорогой Антоний,, я знал, что ты меня не разочаруешь, и что же это?
-- Не спеши, Аллоиз, приезжай и все увидишь. Но об одном не забывайте: если хоть одна душа узнает об этом до срока -- не пощажу. Кстати, деньги мне нудны на счету уже завтра, так что поторопитесь.
Антоний направился к выходу, но у дверей остановился:
-- А знаешь, Аллоиз, я у тебя деньги беру не потому, что на все готов ради своей цели. Просто ты никогда не шел по трупам, хоть и карьерист. Ты всегда свои, пусть и грабительские условия, выдвигал честно и прямо: 'да' так 'да', а 'нет' так 'нет'. Ну, счастливо, жду послезавтра часов в десять утра.
Антоний вышел и закрыл за собою дверь. Эндрю ликующе посмотрел на шефа.
-- Ты думаешь, есть что-то стоящее?
Аллоиз медленно и чинно опустился в кресло.
-- Друг мой, запомни этот день и эти слова. Антоний -- великий магистр своего дела, и если он сам сказал тебе, что уже что-то нашел, неважно что, но нашел, знай сразу, что это -- находка десятилетия, а то и века. И особо важно и приятно то, что мы теперь не зрители, а полноценные соучастники. Ты разве мечтал, что когда-нибудь твое имя будет стоять рядом с его именем. Тем более ты не мечтал, что, может быть, это будет в матушке-истории.
Аллоиз встал и хлопнул Эндрю по плечу.
-- Бодрее, коллега, через день мы увидим нечто замечательное. Я просто сгораю от любопытства и нетерпения.
Желтый песок поднимался в небо вместе с порывами сильного пустынного ветра. Палатки, окружившие подход к скалам, были занесены песком почти на треть. У самого входа, черной дырой зияющего в скале, стояло несколько членов экспедиции. Аллоиз видел, как они выходили из ближайшей палатки.
-- Что-то я не вижу твоих людей, их было побольше, мне кажется, -обратился к Антонию Аллоиз.
-- Тебе правильно кажется, я распустил больше половины. Им незачем это видеть, да и всю основную работу мы уже закончили. Оставшееся будем отскребать сами. И ты, кстати, тоже можешь порыться, то, что там находится, -- Антоний указал на скалу, -- стоит побольше твоего взноса.
Они подошли к проходу. Антоний поздоровался со стоящими людьми и повернулся к Эндрю и Аллоизу.
-- Разрешите представить вам: Господин Серов и его коллега из России, ракетные инженеры и специалисты по космическим технологиям.
Эндрю удивленно взглянул на Аллоиза. Антоний уловил этот немой вопрос.
