Хотя значительное число засланных немецких агентов обезвреживалось тут же, на советско- германской границе, частично им удавалось проникнуть вглубь советской территории, а некоторым даже достичь таких важных центров, как Ленинград и Киев. Благодаря действиям своей агентуры и воздушной разведки немецкое командование располагало данными о местонахождении полевых аэродромов, дислокации частей Красной Армии. Сведения о вооружении и снаряжении Красной Армии, судя по дневникам генерал-полковника Гальдера, далеко не отличались точностью. Немецкая агентура часто путала вооружение Красной армии, производимое в Советском Союзе, с брошенным на территории Западной Украины и Западной Белоруссии польским вооружением и оснащением и делала отсюда неверные выводы. Широко известен факт, как был поражен Гитлер, узнав уже во время войны о существовании советских танков Т-34 и КВ, и с каким недоверием он с тех пор относился к сведениям немецких разведывательных органов.
Но все же нельзя с достоверностью утверждать, что Германия не располагала существенными данными стратегического характера относительно вооруженных сил и экономики Советского государства. Однако при оценке разведывательных данных верховное командование допустило серьезные ошибки. Так, оно недооценило сведения о возможностях эвакуации советской промышленности на восток. Не доверяло оно и данным разведки об успехах СССР в области техники. Наиболее важным просчетом был неверный политический вывод о быстром и необратимом разрушении национально-государственной структуры Союза. Роковые для гитлеровцев просчеты были допущены и в оценке производственных возможностей промышленности СССР в восточных районах страны. Из важных военных сведений к моменту нападения на СССР немецкая разведка располагала данными о советских пограничных укреплениях, о некоторых советских дивизиях, дислоцированных в западных областях Советского Союза.
По утверждению Леверкюна, важным источником получения разведывательных данных служила эмиграция. Внедрение немецких агентов в эмигрантские организации, где, как считалось, имеются лица, сочувствующие Советскому союзу, стало особенно интенсивным с начала 1941 г. Специальное внимание было обращено на украинских националистов, от бывшего гетмана Скоропадского до Бандеры, Коновальца и Мельника. После поражения Польши контакты с украинскими организациями осуществлял отдел немецкой разведки, расположенный в Кракове.
Одним из важных звеньев немецкой разведывательной сети против Советского Союза была организация в Софии, созданная немецким разведчиком доктором Делиусом (настоящее имя Отто Вагнер), работавшим в военном атташате германского посольства, Делиус осуществлял сбор военной и экономической информации о Советском Союзе, засылал с Черноморского побережья немецких агентов в Советский Союз. Обязанности сотрудников Делиуса заключались также в ведении шпионажа и подрывной деятельности против других государств, в частности против Соединенных Штатов Америки.
Внимание разведывательных органов все больше нацеливалось на восток. Руководитель одного из отделов имперского управления безопасности Шелленберг писал в своих мемуарах: «Западные секторы нашей сети безопасности должны быть ослаблены для усиления восточных».
Руководители разведывательных служб периодически обсуждали информацию и материалы, полученные из СССР. Основные разногласия были по поводу оценки советской военной продукции. Шелленберг считал, что советская тяжелая промышленность находится на довольно высоком уровне. Это, в частности, касалось производства танков. Он был убежден, что в производстве находятся типы танков, превосходящие немецкие. Канарис отказывался в это верить. К своему заключению Шелленберг пришел в связи с приказом Гитлера произвести впечатление на Советский Союз мощью Германии. Для этого в марте 1941 г. советский военный атташе был приглашен посетить танковые заводы и школы подготовки танкистов. Увидев, что отношение военного атташе к показанному совсем иное, чем на то рассчитывали, Шелленберг сделал вывод, что в СССР имеются более совершенные типы танков. Расхождения были и по поводу оценки советской железнодорожной сети вокруг Москвы, вблизи Урала и т.д.
Шелленберг отмечает, что если собранный разведывательными службами материал не укладывался в концепцию военно-планирующих органов, то они попросту игнорировали его.
«Несмотря на склонность Киса недооценивать технический прогресс, достигнутый Россией, – пишет Шелленберг, – в поздних беседах с ним господствовали страхи, что мы будем теперь вовлечены в войну на два фронта со всеми ей присущими опасностями. Мнение же генерального штаба заключалось в том, что наше превосходство в войсках, техническом оснащении и в военном руководстве настолько велико, что концентрированная кампания против России может быть закончена в течение десяти недель».
Гитлер и Гиммлер разделяли точку зрения Гейдриха о том, что военное поражение настолько ослабит Советское государство, что с помощью политических агентов Германии можно будет добиться его полного крушения. Руководители разведывательных ведомств Канарис и Шелленберг, очевидно, были более осторожны в своих оценках. Канарис, например, пытался предостеречь Кейтеля от недооценки мощи советского строя. Однако Кейтель отклонил его доводы, заявив, что меры, предпринимаемые Гитлером в войне против СССР, настолько сильны, что «советская система, как бы прочно она ни была установлена, не сможет противостоять им».
Материалы немецкой разведки, по свидетельству Шелленберга, Гитлер изучал весьма тщательно, требуя предоставления ему все новых и новых данных о состоянии советских оборонительных сооружений и вооруженных сил.
Руководитель абвера Канарис в последние недели перед нападением на СССР проявлял нервозность, так как полагал, что расчеты верховного командования, связанные с прогнозами хода и продолжительности военных операций против Советского Союза, нереальны, основаны на неправильных оценках и свидетельствуют о самодовольстве и чересчур большом оптимизме Браухича, Кейтеля, Гальдера и Йодля. Это еще раз подтверждает, что позднейшие заявления немецких генералов, будто они пытались удержать Гитлера от нападения на СССР, не соответствуют действительности. Не кто иной, как Кейтель, заявил Канарису: «Вы можете кое-что понимать в контрразведке, но вы моряк и не пытайтесь давать нам уроки стратегического и политического планирования».
Хотя с ноября 1940 г. Гитлер был поглощен изучением информации относительно СССР, он проявлял беспокойство относительно позиции Соединенных Штатов Америки. Немецким разведывательным органам было дано задание выяснить позицию Соединенных Штатов Америки, потенциальные возможности их промышленности, особенно самолетостроительной и судостроительной. От этого, как считали в высших военных кругах, и зависит то количество времени, каким будет располагать Германия до начала войны на два фронта. Руководители разведывательных служб сходились во мнении, что если производственная мощь США будет поддерживать военные усилия Англии, то это, несомненно, приведет к вторжению на континент. Высадке будет предшествовать мощное воздушное наступление.
Дипломатическая подготовка
Решение о нападении на СССР немедленно оказало соответствующее воздействие и на германскую внешнюю политику, дало ей новые импульс и направление. Вскоре после заключения перемирия с Францией в Компьене перед дипломатическим ведомством встал ряд задач. Наиболее важными среди них были: завершение политической консолидации главных фашистских держав; приспособление внешней политики и экономических ресурсов других союзников и сателлитов Германии к нуждам немецкой военной машины; втягивание в какой-либо форме побежденных государств в предполагаемую войну; проведение систематического политико-дипломатического наступления на позиции Советского Союза, жизненно важные для его интересов. Все это должно было привести к созданию благоприятных стратегических, политических и дипломатических условий для будущей войны.
27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония подписали между собой военно-политическое соглашение, в котором был зафиксирован предварительный раздел мира между ними. Германия получила «Евроафриканское пространство», Италия – Средиземноморье, Япония – «Восточно-азиатское пространство». К моменту подписания Тройственного пакта Германия значительно укрепила свое положение в Румынии и Венгрии, а также в Болгарии. 30 августа 1940 г. по решению Германии и Италии от Румынии была отторгнута и передана Венгрии Северная Трансильвания. Совершив этот акт, Германия укрепила свои
