Ничего не сделаете.
Пусть вас тысячу раз зовут Петя, никто вас Петей называть не будет.
Хоть плачьте, хоть обижайтесь, хоть жалуйтесь Глафире Павловне - не поможет ничего. Будете вы Кумом Цыбулей - 'и вся игра', как говорит знакомый уже вам семиклассник Вася Лоб.
Кстати, Петя Цыбуля не плакал, не обижался и не жаловался Глафире Павловне.
Во-первых, потому, что у него был весёлый и добрый характер, он не любил обижаться, плакать, а тем более жаловаться.
Во- вторых, он с малолетства привык к этому прозвищу. Папа стал его называть так ещё с младенческого возраста (не папиного, а Петиного, конечно). И старший Петин брат, десятиклассник Алёша, тоже был Кумом Цыбулей. Да и отец их, заведующий отделом 'Гастроном-торга' Александр Иванович, скажем откровенно, не избежал этого прозвища. Среди близких друзей и Александр Иванович был Кумом Цыбулей.
Но чтобы не было путаницы, мы с вами будем называть Кумом Цыбулей только Петю.
Надо сказать, что в классе его все любили. Есть же такие счастливые люди, которые сразу вызывают к себе общую симпатию. О них все так и говорят симпатяги.
Только глянешь на него - и уже не можешь удержаться от приветливой улыбки. Круглое веснушчатое лицо, носик кнопочкой, белобрысый чубчик торчит ёжиком, а голубые ясные глаза всё время смеются. Никто никогда не видел, чтобы Кум Цыбуля хмурился, грустил, сердился или что-нибудь подобное. Даже если упадёт, ударится, только на секунду испугается - и уже сам над собой весело смеётся.
Хороший хлопец, ничего не скажешь.
И вот об этом хорошем хлопце вдруг разнёсся неожиданный слух. Его принесли на продлёнку двое 'бешников' - Спасокукоцкий и Кукуевицкий.
Как вы знаете, на продлёнку, то есть группу продлённого дня, остаются не все. У кого дома есть свободные от работы родители, дедушки-бабушки, братья-сестры и тому подобное, те в большинстве случаев не остаются. Кум Цыбуля не оставался. У него был брат Алёша, десятиклассник, да ещё дедушка Пантелеймон Петрович.
Так вот, пошла сегодня группа 'бешников' - продлёнщиков в Ботанический сад. Спасокукоцкий и Кукуевицкий откололись, побежали в овощной магазин выпить соку.
Глядь - а у киоска под магазином стоит за весами Кум Цыбуля и... продаёт яблоки. В синем фартуке, в берете, как заправский продавец.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий так и присели от удивления.
Кум Цыбуля заметил их, подмигнул весело - и хоть бы что.
Спасокукоцкий и Кукуевицкий даже про сок забыли, так и не выпили. Постояли-постояли, хлопая глазами, и вернулись назад.
'Ашники', услыхав неожиданную новость, растерянно переглянулись. Как на это реагировать, в первую минуту они ещё не знали.
Только Гришка Гонобобель, который ревниво относился к популярности Кума Цыбули, позволил себе хихикнуть злорадно:
- Хи-хи! Торговец! Негоциант Цыбуля! Да Люська Заречняк ахнула по привычке:
- Представляете? Представляете? Ужас!
Все остальные выжидали. В самом деле - кто принёс новость? 'Бешники'. Постоянные соперники и конкуренты. Да ещё эти Спасокукоцкий и Кукуевицкий, которые только и знают, что подхихикивают из-за чужих спин. А может, вообще брешут?! Может, наговаривают? Поэтому на всякий случай Шурочка Горобенко решила 'бешников' немного осадить.
- Ну и что?! - задиристо тряхнула она головой. - Ну и торгует! И пусть! На здоровье! Нужное для людей дело. И нечего вам!
- Категорически! - поддержал её Ромка Лещенко. Он очень любил слово 'категорически'.
А тихий Антоша Дудкин молча мотнул головой.
И Спасокукоцкий с Кукуевицким тут же угасли, отступили и смылись.
- Но посмотреть всё-таки надо! - сказала Шурочка, когда их уже не было.
- Категорически! - опять-таки сказал Ромка.
По дороге к тому овощному, что возле Ботанического сада, говорили о торговле. О торговле вообще и о работниках прилавка в частности.
Наибольшую осведомлённость в этом деле проявила Люська Заречняк.
- Ой, вы знаете, вы знаете, - тараторила она, - работники торговли - это такие обеспеченные люди! Материально. Ужас! У одной маминой знакомой соседка по даче (на Нижних Садах) - обыкновенная себе продавщица продовольственного магазина. Так чего у неё только нет! И дача, и машина, и два цветных телевизора, дублёнка, кожаное пальто и кожаный жакет, и все пальцы в кольцах. Сплошное золото. Представляете? Представляете? Ужас!
- А что? Обвешивает, обсчитывает... Запросто! - замахал руками Гонобобель.
- А потом только раз! - и под суд, за решётку, - тихо сказал Антоша Дудкин (его мама была народным заседателем в суде).
- Категорически! - кивнул Ромка.
- Неужели и наш Кум Цыбуля хочет стать таким?! - недоверчиво проговорила Шурочка.
- А что? - снова замахал руками Гонобобель. - Запросто! И папочка его в 'Гастрономторге' работает, и брат Алёша собирается в торгово-экономический поступать. Он сам говорил...
- Представляете? Представляете? Ужас! - взялась рукой за щеку Люська.-Такой симпатяга - и... Ужас!
- А! - рубанул рукой Гонобобель. - Вы же только и знаете: 'симпатяга', 'симпатяга'... А этот симпатяга таким кадром потом станет, что будь здоров!
- Да ну тебя! - возмущённо воскликнула Шурочка. - Тебе только бы какую-нибудь гадость сказать о ком-то!
- Не гадость, а просто... - слегка смутился Гонобобель. Они как раз проходили мимо большой крикливой очереди, которая толпилась вокруг решётчатых железных контейнеров, из которых, как диковинные зелёные тигры, выглядывали полосатые херсонские арбузы.
Толстый потный дяденька в лихо сдвинутой на затылок шляпе ругался с продавщицей:
- Вы мне насчитали три сорок пять, а с меня - три тридцать пять. Я математик. Считать умею.
Продавщица, разбитная и крикливая, презрительно смерила его взглядом:
- 'Математик'! Какой же вы, мужчина, миллиметровый! Нате вам не десять, а двадцать копеек, только уходите быстрее. Не задерживайте мне очередь.
- Ваши копейки мне не нужны. Мне не деньги, а принцип! Надо правильно считать.
- Идите-идите!
- Да не задерживайте, в самом деле!
- А вы не кричите. Если бы вас обсчитали...
- Отпускайте! Отпускайте! Ну!
- А вы чего лезете? Вы тут не стояли.
- Я-а-а не стояла?! Да я лично за этой дамой! Лично!.. Я только бегала за авоськой.
- Мне принцип! Принцип! Я деньги не печатаю. Я зарабатываю честно.
Гришка Гонобобель победно глянул на Шурочку:
- О! Слышала?! А ты - 'гадость' и... Жизнь надо знать! Хи-хи!
Шурочка молча отвернулась от него.
Показалась ограда Ботанического.
И вот...
Они решили близко не подходить.
- Надо деликатно, - сказала Шурочка. - Деликатно надо. У овощного магазина был киоск с тентом, позади которого возвышались ящики, почти все уже пустые. Но за весами стоял не Кум Цыбуля, а его старший брат, десятиклассник Алёша. Действительно, в синем халате, в берете, как настоящий продавец. Впрочем, Кум Цыбуля тоже был тут. Подвязанный, видно, специально укороченным для него синим фартуком, он активно помогал Алёше: ловко насыпал яблоки из ящиков в пластмассовое ведёрко. Алёша брал у него ведёрко, ставил на весы, взвешивал и расплачивался с покупателями. Причём ведёрок было два: пока Алёша взвешивал одно, Кум Цыбуля насыпал второе. И очередь продвигалась очень быстро. Без криков, без ругани, без споров.
Видно было, что люди довольны.
- Молодцы!
- Всюду бы так!
- Хорошие ребята!
Когда кто-то новый подходил в седому старичку, который стоял в очереди последним, он вежливо повторял одну и ту же фразу:
- Продавцы извинялись, просили не занимать. Сейчас будет перерыв. Товар принимать будут.
И не успели наши 'ашники' обменяться первыми впечатлениями, очередь растаяла, последний седой старичок сказал: 'Премного благодарен!' - и отошёл. Алёша побежал зачем-то в магазин. Кум Цыбуля остался у киоска сам.
- Айда! Потолкуем с этим негоциантом! - махнул рукой Гонобобель.
- Только деликатно, - сказала Шурочка.
- Да деликатно-деликатно, а как же! - уже на ходу бросил Гонобобель.
Кум Цыбуля очень удивился, увидев сразу столько знакомых лиц.
- О! Привет!
- Негоцианту Цыбуле - нижайший поклон! - Гонобобель церемонно поклонился, вымахивая воображаемой шляпой. - Хи-хи! Остальные поздоровались вразнобой.
- А что ты тут делаешь? - не совсем кстати спросила Люська (как будто бы и так не видно!).
- Брату помогаю, - просто ответил Кум Цыбуля. - Он ещё летом устроился. И подзаработать, и для практики. Он же в торгово-экономический собирается.
Эта его искренность как-то сразу обезоружила всех. Только Гонобобель продолжал выступать:
- Вот Цыбуля! Вот негоциант! Купец нижегородский! - но, увидев, что его слова не действуют, тоже скис и, чтобы как-то выйти из неловкого положения, сказал: - А ну хоть покажи, чем ты тут торгуешь?
Гонобобель перегнулся через прилавок и вдруг радостно завопил:
- Люди, смотрите, какой товар! - Он схватил из ящика большое краснобокое яблоко.
- Ой! Я шатаюсь! - ойкнула Люська.
- Кум! - Гонобобель хлопнул Цыбулю по плечу. - Дай хоть попробовать, скупердяй! Сидит на таких витаминах и... и молчит.
Кум Цыбуля смущённо улыбнулся, растерянно оглянулся, покраснел:
- По... пожалуйста! Берите! Пожалуйста! Гонобобель тут же, не раздумывая, укусил яблоко и даже зажмурился:
- Ух-х! Вкуснотища!
Люська потянулась рукой к ящику,
- Да вы что?! - возмутилась Шурочка. - Это же не его! Это же государственные! Как так можно?
- Что значит - государственные? - чавкая и захлёбываясь, возмутился Гонобобель. - А... а государство чьё? Наше!.. Скажи, Кум!.. И настоящие работники торговли
