откровение, что глупо лезть с копьем на аннигилятор.
— Пусть один «шпион» следует за ними, а два других обшарят дома и замок. Может, кто-нибудь остался. Кстати, необходимо немедленно сделать пробы воздуха, воды и почвы, — распорядился командор. — Не исключено, что они оставили нам бактериологическую мину. И кстати, свяжитесь с карьером.
— Командор, — вахтенный офицер отвернулся от пульта, — с карьером нет связи.
— Как-нет?! — Крафт мигом утратил спокойствие.
— Магнитная буря, — ответил вахтенный. — Видимо, ненадолго.
— Ладно. В конце концов, аборигены идут в другую сторону, а у наших там скафандры и оружие. Ничего с ними не случится. Но на всякий случай пошлите туда еще одного «шпиона».
— Командор, — сказал Кларк, — мне нужно поговорить с вами наедине.
Крафт усмехнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Пройдемте в мою каюту.
— Командор, вы ничего не почувствовали, когда они кончили обряд? — спросил лейтенант, когда оба вошли в каюту.
— Приборы ничего не почувствовали, — отрезал Крафт.
— Мы не знаем всех законов природы, — возразил Кларк, — особенно инопланетной природы. На Альтаире-6 я склонен верить чувствам больше, чем приборам. И потому я настаиваю, что нам необходимо улететь отсюда, и как можно быстрее. Я не знаю, что может нам угрожать, но я чувствую опасность!
— Аргументы, — потребовал Крафт. — Только это должны быть такие аргументы, которые можно предъявить на Земле в ответ на вопрос, что заставило нас бежать, бросив богатейшее месторождение.
— Вы знаете, что таких аргументов у меня нет. Но я не предлагаю бежать. Я предлагаю переждать некоторое время на орбите.
— Но хоть что-нибудь, кроме предчувствий, у вас есть?
— Только общие соображения.
— Валяйте.
— Вы не задумывались, почему аборигены так и не пошли по пути прогресса — ни технического, ни социального?
— Послушайте, Кларк, давайте без риторических вопросов! Излагайте суть.
— Хорошо. Итак, отчасти дело заключается в том, что ровный климат и плодородные почвы позволяют им прокормиться при существующей системе. Таким образом, прогресс не имеет для них рационального обоснования. Но, кроме рационального обоснования, есть еще эмоциональное, а у молодых цивилизаций оно даже превалирует. До определенного момента родовая форма была наиболее удобной, да что там — единственно приемлемой для выживания, и естественно, что у туземцев сложилось представление о роде как о высшей ценности. Но тут-то, благодаря высокому эмоциональному уровню, должны появиться честолюбивые вожди, желающие расширить права своего рода за счет других или объединить под своей властью несколько родов, чему те, естественно, будут отчаянно сопротивляться. Начнутся войны. Конечно, война — вещь жестокая, но на ранней фазе цивилизации войны необходимы. Без войн не могут возникнуть первые государства. Войны дают новый толчок прогрессу
— за счет оружия, они потребуют иной, нежели для охоты и земледелия, более сложной организации людей, а когда возникнут государства, окажется, что прежняя родовая система управления и распределения в них непригодна, окончательно оформится расслоение на классы, неравенство, а неравенство — главный стимул прогресса. Одним словом, история завертится…
— Черт побери, какое отношение это имеет к нам?
— Подождите, командор. Дело в том, что на Альтаире-6 эта цепь была порвана с самого начала. Здесь
— А замки, а оружие?
— Были мелкие междоусобные стычки, но настоящих войн, способных сломать родовую систему и дать толчок прогрессу, не было.
— Значит, здесь не было честолюбивых вождей?
— Были, и немало. Но что-то им помешало.
— И вы знаете, что?
— Это только гипотеза. Вообразите, что белковые организмы — не единственные обитатели планеты. Существует какая-то сила… разумная или неразумная — скорее всего последнее… очень могущественная сила. Туземцы как-то научились ее использовать. Она не может ни дать знания, ни построить города, ни вырастить хлеб. Она может только одно — уничтожать. Туземцы, по своему невежеству, естественно, обожествляют ее. Причем, что очень важно, использовать ее умеют все туземцы. Правда, одному человеку это не под силу — нужны усилия всего рода. Они знают, какая грозная это сила, и могут использовать ее только в исключительных случаях, когда нужно спасти святую святых, высшую ценность — а как я уже говорил, для них такой ценностью является их род. Поэтому мелкие конфликты, не затрагивающие достоинства или, если хотите, суверенитета рода, решаются силой простого оружия. Но горе тем, чьи притязания зайдут дальше! От них оставались черные кратеры. На планете установилось равновесие страха — ведь чудовищной силой владели все роды. А без войн нет вождей, из которых формируется аристократия, нет пленных, из которых выходят рабы. История Альтаира-6 остановилась.
— И вы считаете, что теперь эта сила угрожает нам?
— Именно.
— Все это интересно, но бездоказательно.
