Внезапно выражение его лица смягчилось.
— Ну вот, Риллен, теперь вы ждете от меня театрального монолога на тему «эта ничтожная страна недостойна такого короля, как я!» Глупости. Слабые причитают, а сильные действуют. Вопрос лишь в том, какие действия выбрать.
Он резко смел со стола свитки — очевидно, письма феодалов и донесения агентов. Под ними оказалась карта Корринвальда. Я подошел и встал рядом.
— Взгляните. Мы находимся здесь, — палец герцога очертил круг вокруг старательно прорисованной башни с подписью «Даллион». — На сегодняшний день у нас двадцать шесть тысяч человек; это все, что удалось собрать, оголив тылы. По моим данным, на подходе с разных сторон еще тысячи полторы; они могут нагнать нас позже. С другой стороны, у Гродрэда, — его палец переместился к изображению увенчанной короной городской стены с надписью «Траллендерг» — ах, каким коротким было это расстояние на карте!
— у Гродрэда уже порядка сорока тысяч солдат, и он может рассчитывать еще как минимум на десять тысяч в ближайшее же время. Собственно, не «может рассчитывать», а уже рассчитывает. Потому что наш старый знакомый Дронг — кстати, он снова генерал — выступил из района Траллендерга с двадцатитысячной армией.
— Что за глупость с их стороны! Сражаться с нами раздробленными силами!
— Нет, Риллен, не глупость. Армия Дронга, включившая в себя все наиболее мобильные части, движется в обход нас на юго-запад, чтобы потом повернуть на восток и зайти к нам в тыл, отрезая от Раттельбера. И знаете, Риллен, есть все основания их опасаться. Видите, здесь их путь проходит вдоль западной границы? Тут они могут соединиться с союзниками.
— Неужели?…
— Да, черт возьми! Сегодня я получил известие, что Гродрэд уже больше двух недель как отправил секретные посольства в западные королевства. Разумеется, они отправились за помощью, и разумеется, не за бесплатной. Этому ублюдку мало раздать страну собственной знати — он еще и иноземцам отрежет по куску! Интересно, чем он намерен расплачиваться? Раттельбером?
— Вряд ли им нужен анклав, — усмехнулся я.
— Возможно, им заплатят золотом, если оно у Гродрэда еще осталось, — заметил герцог. — Итак, дольше оставаться на месте и ждать, пока Гродрэд еще накопит силы, нельзя. Есть два пути, — его палец снова задвигался по карте, — вперед и назад. Сейчас, когда Дронг увел половину королевской армии, у нас хорошие шансы на обоих направлениях. Бой под Траллендергом мы выиграем, но город придется брать штурмом. А это, в данных обстоятельствах, мероприятие с весьма сомнительным исходом. К тому же даже взятие города и низложение Гродрэда не означает моментального усмирения поддерживающих его дворян. А сил на это усмирение почти не останется. С другой стороны, если мы пойдем назад, то либо разобьем Дронга, если он поспешит нам наперерез, либо просто проскочим, если он станет дожидаться западных союзников. Но что дальше? Отступление до самого Раттельбера. Возвращение на исходные позиции. Война, поглотившая огромные людские и материальные ресурсы, оканчивается ничем. Ну, господин советник? Что вы можете посоветовать?
Я в замешательстве рассматривал карту.
— Право же, ваша светлость… ответственность слишком велика… Я не решаюсь дать однозначный совет.
— А кто вам сказал, что я намерен слепо ему последовать? Я просто хочу выслушать ваши доводы.
— Ну… — я побарабанил пальцами по изображению столицы, — вы сами говорите, что исход наступления на Траллендерг сомнителен. Длительная осада в условиях недружественного окружения — верное поражение. На взятие города может не хватить сил. На подавление дворянской оппозиции — тем более. Даже если вам удастся короноваться, для того, чтобы сохранить власть, придется подтвердить если не все, то большинство последних указов Гродрэда. К тому же не исключено, что даже в этом случае ваши права на престол будут оспорены, и начнется война уже с новыми претендентами. С другой стороны, отступление по крайней мере с военной точки зрения представляется беспроигрышным вариантом. Конечно, удерживаться посередине пути не получится; придется отойти к Раттельберу. В этом случае за нами крепкий тыл и надежные коммуникации. Вряд ли маршалы Гродрэда решатся атаковать нас на территории герцогства после всех поражений, которые они от нас терпели. Ведь лучшие полки короля перемолоты, остался всякий сброд да эти гипотетические западные союзники, которых сами же феодалы не пожелают терпеть на корринвальдской земле, как только непосредственная угроза минует. По всей видимости, удастся заключить с Гродрэдом почетный мир на выгодных условиях; он настолько перетрусил, что с радостью пойдет на уступки.
— Вряд ли, — покачал головой герцог, — как только мы отступим, он снова осмелеет. К тому же он мстителен, как и большинство ничтожеств.
— В любом случае в Раттельбер им лучше не соваться, и они это знают. В крайнем случае можно объявить о выходе герцогства из состава Корринвальда и создании независимого королевства. Мы сразу сможем заручиться поддержкой соседей, настроенных отнюдь не прокорринвальдски. В частности, Грундорг…
— Риллен! Я затеял этот поход для того, чтобы укрепить королевство, а не развалить его! Конечно, не стану утверждать, что у меня совсем нет личных амбиций. Но у меня, кроме них, есть еще программа по укреплению законов и торговли, по борьбе с варварством и вырождением. А у того же Крэлбэрека, который вот-вот сядет на грундоргский престол, кроме амбиций, нет ничего. Он готов развязать войну по всему континенту, лишь бы обессмертить свое имя. У вас есть еще что-нибудь добавить?
— Только то, что, выступая в этот поход, мы переоценили свои силы. Умный человек не станет упорствовать в своей ошибке.
— Значит, вы однозначно высказываетесь за отступление, — герцог провел рукой от Даллиона до границ Раттельбера, а затем резко и зло щелкнул по Траллендергу. — Отступление… — он прошелся по кабинету, подошел к окну и устремил долгий взгляд на север, туда, где в нескольких десятках миль лежала столица королевства. — Но черт возьми, Риллен! Цель нашей кампании всего в двух переходах отсюда! Гродрэд напуган и готов заключить союз хоть с дьяволом, лишь бы избавиться от меня! Я положил в этой войне больше половины отборной раттельберской армии, которую создавал много лет! Лучшие части Гродрэда уничтожены, его казна истощена, в то время как у меня кое-что еще осталось! И вы предлагаете отступить?
— Да, у Гродрэда остались в основном «рыхлые», — согласился я, — но ведь и у нас они теперь
