восьмых, девятых, десятых и одиннадцатых классов. Мнение этого жюри составит один голос, который полноправно вольется в процесс выставления оценок основным жюри.
Когда все всё поняли, Валентина Петровна собралась уходить со сцены и пояснила:
– Первым из сегодняшних конкурсантов выступит девятый «А» класс, которому по жребию досталось открыть праздник театра и радости. Через несколько минут вы, дорогие ребята и уважаемые господа взрослые, увидите балет «Долина фей и кобольдов» в его исполнении. А восьмой «В» может приготовиться. Его выступление вы увидите вторым номером.
Восьмому «В» не нужно было повторять два раза. Не разбирая дороги, ребятки бросились из зала.
– Так, восьмой «В», это что за стадо баранов? – вскочила со своего места Маргарита Алексеевна. – Ведите себя нормально, а то жюри вам быстренько очко снимет за такую беготню!
Восьмой «В» покидал зал под смех, шутки и улюлюканье. Но артистам оперетты было сейчас не до этого.
Арина Балованцева, которая предпоследней оказалась возле кабинета музыки, открыла дверь… и тут же с размаху получила по голове толстой книжкой «Структура драматического действия».
Нервы артистов оперетты сдали окончательно. Едва они очутились в кабинете музыки, который им открыла девочка из одиннадцатого класса – дежурная, помогающая в проведении конкурса, ребята влетели туда и судорожно принялись готовиться к спектаклю. Кто хватал музыкальные инструменты, кто пытался переодеться в театральные костюмы. Возник небольшой спор – кому где располагаться, кто где должен стоять, кому выйти – мальчикам или девочкам, чтобы не мешать переодеваться… И перешел во всеобщую потасовку.
Но не успела Арина прийти в себя после удара книжкой, как кто-то дернул ее за руку, и она оказалась в коридоре. Дверь захлопнулась.
– Ты жива? – спросил у Арины Витя Рындин, который не успел опередить своего командира и первым войти в кабинет, где бушевала стихия.
– Спасибо, Витя, – улыбнулась Арина, потирая голову. – Как ты вовремя.
– Да ладно, вовремя, – смутился Витя. – Опоздал чуть-чуть.
– Сейчас мы все исправим.
Арина вновь открыла дверь. Бедная старшеклассница металась между разбушевавшимися детьми и не знала, что делать. Даже к выходу из этого помещения она прорваться не могла. А в комнатку возле сцены входить было нельзя. Там балерины расположились…
– Ребята, стоп! Послушайте меня, – громко сказала Арина. – Тихо. Всё нормально.
Ее голос подействовал на галдящую толпу. Все словно пришли в себя и остановились. Мамед Батыров опустил баян, который он уже занес над головой своего дружка, Накокова прижала к себе кружевные панталоны, которыми только что нещадно мутузила Дашу Спиридонову.
А Витя Рындин успел поймать сильного, но легкого Антошу Мыльченко, которого кто-то швырнул прямо ему в объятия.
– Тихонечко, тихонечко, сейчас мы нормально приготовимся. И пойдем выступать, – говорила Арина, глядя на своих одноклассников. – И выступим очень круто. И никто не ошибется. И все будет хорошо…
Девчонка-старшеклассница, метнув ключ от кабинета Арине, спешно умчалась, пробормотав, что таких диких она еще не видела.
А восьмой «В» пришел в себя. Кто-то достал бутылку минеральной воды, кто-то пузырек таблеток валерианки, самые нервные заглотили по штучке. Девочки спокойно переоделись в свои великолепные костюмы, когда мальчики отвернулись. А затем принялись снаряжать для выступления Антошу Мыльченко – под его коричневую курточку, сшитую из чьего-то старого драпового пальто, набили огромное количество поролона и ваты. Так что скоро тощий Антоша стал шарообразным. Только тонкие ножки, обтянутые коричневыми девчачьими колготками, забавно семенили под этим шариком, да на шапочке, завязанной под подбородком, покачивались коротенькие антеннки-усики.
– Хорош, не то слово, как хорош! – прокомментировала Арина, радостно оглядывая костюм Антоши, сшитый руками Зои Редькиной и двух ее помощниц.
Антоша зарделся и сел на стул в уголок. Он должен быть собран и подтянут, ведь его роль – главная. Антоша про себя повторял свои слова и мычал, напевая музыку песенки.
Зоя Редькина крутилась возле ансамбля подпевал, напоминая им что-то. А остальные братья по мафии несли непрерывный дозор. Потому что какие-то тени вновь мелькнули возле кабинета музыки…
И вот стихли звуки фортепиано, которое для выступления девятого «А» закатили на сцену. Балет закончился. Артисты оперетты замерли и переглянулись.
– Скорее, восьмой «В»! – в кабинет влетела старшеклассница-дежурная. – Идите быстро вешайте свою декорацию! Не задерживайте, в темпе, в темпе! Ишь, сумасшедшие – перед самым выступлением передрались…
Арина была начеку.
– Костик, не подведи! – шепнула она Косте Шибаю, который отвечал за техническую поддержку их проекта. – Ну что, а мы погнали на сцену!
Мальчишки подхватили бумажную дверь и поволокли ее на сцену.
И притихший от волнения восьмой «В», который еще никогда ничего, кроме «Веселых стартов», не выигрывал, строго и сдержанно отправился на сцену.
Первым за кулисами оказался Витя Рындин, который тщательно проверил безопасность – заглянул за все шторки, обшарил каждый уголок, подергал занавес. Когда артисты заняли свои исходные позиции, он подошел к Арине, стоящей у самого края сцены. Ее спокойный твердый взгляд порадовал Витю.
– Все нормально, – шепнул он. – Я здесь, Федя Горобец в зале.
– Пусть с нами будет удача, – сказала Арина и улыбнулась ему.
Редькина высунулась из-за бумажной декорации. Арина и Витя подмигнули маленькой труженице.
И когда уже, казалось, все было готово к началу, на сцену вдруг выскочили два парня- одиннадцатиклассника, которые тоже дежурили на конкурсе, и принялись что-то высматривать под потолком, щелкать выключателями на панели.
– Что случилось? – бросились к ним Арина и Витя.
– Возможность теракта?
Артисты оперетты заволновались.
– Нам вредят?
– Что нам подстроили? – наперебой галдели они.
Но взрослые ребята продолжали щелкать выключателями – мигали осветительные приборы, колыхались кулисы.
– Да все нормально – свет проверяем, – сказали они Арине, которая принялась их тормошить.
– Ничего страшного! – тут же понеслась сообщать Арина своим. – Плановая проверка аппаратуры! Не волнуйтесь!
Витя в это время следил за тем, чтобы больше никто посторонний на сцену не вошел.
– Хорошо, все хорошо! – повторял он, уговаривая перепуганных артистов вновь встать по местам.
Затем одиннадцатиклассники закатили пианино как можно дальше, к стене – чтобы оно выступавшим не мешало, заглянули на рабочее место Костика Шибая – к ручке механизма, который управлял движением занавеса. Восьмой «В» пристально следил за действиями ответственных дежурных, преследуя их буквально по пятам.
И в этой толчее и сумятице никто не обращал внимания на то, что Антон Мыльченко ползал у входа на сцену, путался у всех под ногами, бормоча что-то себе под нос.
«Я тоже не лыком шит! – бубнил Антоша, суетливо шмыгая то тут, то там. – Я тоже кое-какие приемчики знаю… Знайте, враги, Антона Мыльченко! Меня за фунт изюма не возьмешь! Знай наших, знай мафию…»
Он долго ползал по полу, собирая костюмом грязь и пыль, пока Арина и Зоя Редькина не схватили его, поставили на ноги, отряхнули и отправили на исходную позицию.
Заняли свои места и остальные артисты. Одиннадцатиклассники, скомандовав: «Нормально, можно!», юркнули за занавес и исчезли в зрительном зале.
– Ну, начинаем. Помните, с нами удача! – бодро проговорила Арина, помахав свернутым в трубочку
