расчувствовался.
- Ты мне не ответил...
- Ты что говоришь, Марина! - Игорь попытался обнять её. - Да как ты только такое подумать могла? Это не условие никакое! Дела у нас с тобой так делами и останутся, а ребенок - он сам по себе! Я же не тороплю.
- Да, да, я понимаю...
- Ты же у нас женщина одинокая, а я мужчина с достатком, мы с тобой друг друга знаем до донышка. А мало ли что в жизни у нас изменится, мы же цивилизованные люди, всегда сможем все переиграть и договориться. Ведь правда?
'Обойдешься', - подумала Марина. А вслух сказала:
- Конечно, Игорь, да. Я все понимаю. Мы все можем...
- ты сама хочешь? Хочешь сына? - волновался Игорь, и Марина подумала, что когда мужчины говорят о детях, их лица приобретают какой-то особенно глупый вид.
- если девочка будет?
- Не-а, не будет. - По всей видимости, Игорь был настроен решительно. - Я просто уверен - ты родишь мне сына.
- Конечно, Игорь, да, да. - Марина решила, что пора сворачивать этот разговор. - Только сейчас я совсем не готова.
- Я понимаю.
- Ни физически, ни, главное, морально. Это мне как-то надо особенно настроиться, а потом отдохнуть где-нибудь месяца полтора-два в горах, сил набраться.
- Все будет! - произнес Игорь, словно клятву давал.
- Ну, пусть тогда время на нас играет, - ответила Марина.
Большого труда ей стоило переварить этот разговор.
'Это за кого же он меня принимает? Я тут планы строю, дебет с кредитом свожу, а все, что от меня нужно, - это стать матерью-одиночкой сыночка, которого не может быть у Лизы с Игорем? - придя домой, думала Марина со злостью. - И все? Это все, оказывается, на что я в его глазах способна? Сыночка родить? Ах ты, муси-пуси! Так на то есть ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой! 'Я хочу, чтоб он был похожим на тебя, такой же наглый!' Ишь ты! Ну надо же, как спокойно он это все говорит. Просто так ему все, легко. Роди, а я обеспечу всю нашу команду. Вот ведь и правду говорят, видно, что только одной женщины мужикам мало, нужно обязательно несколько. Очень хорошо получается... Одну он будет любить, холить и лелеять, а другая ему будет детей рожать? Дудки! Хорошо хочет устроиться. У него будет семья, дети, а я, значит, только ракета-носитель? И что получится? Станет этот мой сын от папочки ко мне в гости на выходные приезжать. Или наоборот. И все? Очень мудро. Нет уж. Шиш тебе, Игорь, с маслом! Ищи другую, плати ей за это бабки, пусть рожает хоть сто сыновей. А мы сами как-нибудь разберемся, кого и когда рожать'.
С каждым месяцем увеличивалось число посетителей 'Генерала Топтыгина', и, как шутила Наташа Орехова, 'раз от раза улучшалось их качество'. Любому ресторану было приятно принимать у себя клиентов с высокой покупательной способностью.
Марина, выбирая помещение под ресторан, предусмотрела большую площадь перед входом, и в летние месяцы удалось в этом месте выставить веранду с ковровыми шатрами, приподнятыми снизу на колышках, так что ветер гулял по ногам, не создавая сквозняка, а жары не чувствовалось.
Все столики, и внутри помещения, где на полную мощность трудились кондиционеры, и на улице, бывали заняты. Ресторан все лето работал ежедневно до четырех-пяти часов утра. Пришлось даже дополнительно нанять несколько официантов и кухонных рабочих.
Зачастил в последнее время в ресторан управляющий филиалом одного мощного банка. В июле специальным блюдом месяца были крепинеты - голубиные и перепелиные тушки, зажаренные над углями на решетке. Мясо их было легкое, нежное, как раз под сухое белое вино, - вот эта комбинация и пришлась особенно по вкусу румяному банкиру, изнуренному, видно, своей собственной значительностью и серьезностью всего того, за что он отвечал. Романтизма ему не хватало - это Марина сразу заметила, едва увидела это создание у себя в ресторане. Наташа Орехова, точно выполняя Маринину инструкцию, тут же принесла ей визитку этого гражданина. Марина решила, что банкир ей пригодится, и постаралась запомнить его в лицо. А память на клиентов была у неё профессиональная.
Появлялся он чаще всего один, но бывало, что с дамой или с другом (друга Марина тоже отследила и взяла на заметку), иногда заказывал столик на улице, садился, не спеша потягивался, оглядывался по сторонам и, улыбаясь в никуда, говорил официанту:
- Неси-ка мне, для начала, дружок, винца, да, как всегда, бордо, 'Филипп де Нуанж' бутылочку... А голубки сегодня нежные?
Официанты с неизменной готовностью отвечали, что нежные, и бежали на кухню с заказом. Клиент ни разу не огорчился, смакуя так полюбившиеся ему крепинеты. И даже когда это блюдо убрали с первой страницы меню, заменив его следующим специальным предложением - бараньим боком, фаршированным петушиными гребешками и кашей, крепинеты ждали своего ценителя, и клиенту даже меню не нужно было открывать, официанты летели шустрым бобиком, едва он говорил свое обычное:
- Ну, мне ваше фирменное...
Как-то банкир был в особенно благостном расположении духа, Марина вышла и представилась ему.
- Я в восторге! - увидев перед собой такого молодого и красивого директора ресторана, поспешил заявить важный клиент, которому давно наскучили люди. Он пригласил Марину к себе за столик, и она, не скрывая удовольствия, уселась напротив своего посетителя.
- Вам у нас действительно нравится? - с интересом спросила Марина, сияя улыбкой.
- Да, - протянул управляющий, представившийся просто Георгием. - Это вот все мое. Моя атмосфера.
К разговору подключился появившийся у столика друг Георгия, как успела позже выяснить Марина, - отъявленный бандит.
- Атмосфера, да, - заявил он, и Марина почувствовала, как умеет он придавать каждому своему слову вес и значение, будто на миллиграммы бандит эти свои слова продавал, - я-то раньше думал, что такое? А теперь понял: здесь хочется развалиться и восседать барином.
- Вот-вот, - подхватил его мысль Георгий, - я тоже это понял. Я, конечно, и на работе развалиться барином могу, и дома. Сесть так - и гонять всех подряд. Но духа нет такого. Романтизма, я бы сказал... А тут как в другом мире.
Марина прислала за столик в подарок от заведения бутылку лучшего белого вина, все трое выпили, причем гости от приятной предшествующей закуски и выпивки уже были в располагающей к общению форме, и Сема (так звали друга Георгия) заявил Марине:
- Хороший у тебя ресторан, девчонка. Уважаю такие места. Почему? Потому что люблю, когда люди знают предел. Я прихожу в кабак или ещё в какое заведение и хочу, чтобы меня порадовали. Порадовали, да причем по полной программе. У тебя дорого, конечно, но я не скажу, что запредельно. Нормально, в самый раз. У меня есть деньги, я готов платить. Но только за то, что меня радует. Вот хочу я сейчас романтизма, и если для меня постараются, я выше крыши заплачу за все это. Я мужик не жадный, я умею гулять, Георгий подтвердит. Но, знаешь, бывает, что прихожу в какой-нибудь кабак, смотрю на цены, смотрю на рожи, разворачиваюсь и ухожу.
- Почему?
- вот почему. Потому что я сразу понимаю - тут 'разводят'. Я же говорю, что готов платить. Но не люблю, когда меня 'разводят', как последнего лоха. Я не бык с левыми деньгами, которые на меня по бешеному делу свалились. Знаешь, да, бывают. Ну и этот бычара радуется, что вокруг него все прыгают, дурные деньги ему глаза на лоб выкатывают - я, типа, все могу, я за все заплачу... А тут его как раз тепленького только и ждут, в момент раскручивают. Вот из таких мест я сразу ухожу, хотя вполне могу спокойно заплатить за них там за всех, вместе взятых. Я давно на это не ведусь, вижу, где вот так, а где меня уважают...
Для Марины эти слова были лучшей похвалой, она улыбалась Семе и согласно кивала головой.
- Так вот, я не люблю такие места, где меня принимают за этого лоха и просто откровенно вышибают из
