– Вы не шутите?
– Бери, бери. Тебе не Лешой зовут?
– Нет, Сергеем.
– Бери, тезка. – Марк сунул в руку будущего Паганини «Никон» и пошел прочь.
«Маньяк», – решил пацан и со всех ног понесся домой. И чтобы дома его не убили за фотоаппарат, набросал в голове этюд: на сэкономленные от «Шока» средства дал какому-то ханыге на бутылку. Ворованный? Откуда ему знать? Чего?! Ну правильно, давайте, идите в милицию. Там ему найдут применение. Скрипку прихватите – мне она больше не нужна! Ноты вот отдайте. А как же еще с вами разговаривать?
На руку Марку играла его напряженность, которая, не вызывая подозрения у братвы, позволяла ему бросать взгляды по сторонам. Быть настороженным, но следовать намеченным планам. Один план читал с листа Никольский, еще раз предупредивший Щедрина: «Не вздумай газануть. Убью!» К осуществлению другого уж приступил Марковцев, сунув руки в карманы куртки и тут же вынимая их. В левой «стечкин», в правой «вальтер». Пистолеты надежные. Один готовил для себя агент ФСБ, другой подбирал лично Марк. Осечки практически исключались, но если один все же даст сбой, второй исправит положение.
Не останавливаясь, Сергей направил оба ствола на Ратмана, реакция которого притупилась о непредсказуемые действия его будущей жертвы. Он в списке Марка значился первым, поскольку не нервничал. А вот Бекетов буквально излучал волнение, которое прошло через объектив и отпечаталось в глазах Марка. Волнуется сейчас, значит, засуетится позже.
Марковцев умел стрелять с двух рук. Спускал курки не одновременно, а по очереди. Четыре выстрела, и Ратман упал, так и не успев воспользоваться своим оружием. Еще пара выстрелов по Корнею, и Сергей выбросил правую руку в сторону. С шести метров ему предстояло произвести слепой выстрел в окно машины и «испортить» цель, но так, чтобы не пострадал Щедрин. Он не видел никого через затемненные стекла, но отчетливо представлял, как к этому моменту должен расположиться затаившийся в машине человек.
«Вальтер» дернулся в руке Марка, и пуля пробила стекло правее задней стойки.
Попал, не попал?
На боковые стекла «Опеля» изнутри была наклеена коричневатая пленка, и пуля оставила в окне лишь аккуратную дырку, от которой во все стороны пошли трещины.
Сергей проделал часть дерзкого рейда на приличной скорости, а стреляя в машину, всем своим видом – чуть склоненной к плечу головой и слегка прищуренным нацеленным взглядом – показывал, что видит цель в машине. Задавил безупречной стрельбой при обоих открытых глазах, что подтверждало класс стрелка. Глаза Марка в данный момент представляли собой коллиматорный прицел, обеспечивающий широкое поле зрения, «третий» глаз, который видел цель через прицелы пистолетов, и задача параллакса отпадала.
Стреляя в Бекетова, Сергей приостановил свой шаг. Видимо, смелая вылазка произвела на Дмитрия сильное впечатление, поскольку Марк стрелял ему в спину. Бекетов, с точки зрения стрелка выглядевший суетливым, опроверг все выводы, сделанные Марковцевым за время наблюдения: за четыре коротких секунды, неравно поделенные на семь выстрелов, Бекетов сумел развернуться. Что творилось в его смертельно напуганных мозгах, неизвестно. Бежал от пули? Скорее всего – да. И они догоняли его: одна, две, три. Четвертая и пятая попали в Ткачука.
Не опуская рук, Марк стремительно сближался с машиной. Невозможно было заподозрить, что он не видит пространства иномарки, поскольку оба ствола, с какой стороны ни смотри, смотрели именно на жертву.
Когда до «Опеля» осталось два шага, Марк произвел выстрел почти наверняка. Куда бы ни отклонился Никольский, все равно пуля попадет ему в нижнюю часть туловища.
Сунув «стечкин» в карман, Сергей распахнул дверцу…
Обездвиженный двумя точными попаданиями под левую ключицу и правое предплечье, Никольский сидел не шелохнувшись. Ухватив его за рукав куртки, Марковцев рванул опера из машины и занял его место.
Алексей сотни раз слышал про контрольный выстрел, видел, как стреляют в голову жертве киношные киллеры, а вот вживую увидел впервые. Прежде чем захлопнуть за собой дверцу, Марковцев опустил руку с пистолетом. Выстрел. И пуля вошла под правую бровь Никольского.
Сергей все сделал так быстро, что Алексей не успел предупредить его об опасности. Да, украинская братва была на виду, но за ней скрывались опытные оперативники ФСБ. Но они не шелохнулись в своей машине. Только что на их глазах, в которых высветились оценки, Марк откатал короткую убойную программу.
– Разворачивайся, Леша, – распорядился Марк, хлопнув дверцей. И дальше отдавал короткие команды. – Прямо… Налево на Барболина… Еще раз налево… – В перерывах задавал Щедрину вопросы, призывая того отвечать коротко и по существу.
«Значит, их осталось двое, – прикинул он. – Двое из команды Латынина».
– А ну-ка, разворачивайся, Алексей.
– Зачем?
– Придержимся аксиомы: преступник всегда возвращается на место преступления. Буря для того, кто ее не боится.
Иной картины Сергей себе не представлял. Возле трупа Никольского стояли двое в гражданском, милиция, разумеется, была еще в пути. Щедрин, выполняя распоряжения Марка, резко затормозил впритирку с эфэсбэшниками. Оба разом повернули головы. В одну из них тотчас ударила пуля. Второго чекиста Марк ухватил за куртку и рывком втащил на заднее сиденье.
– Разворачивайся, Леша, и – прежним маршрутом.
Сильный удар в висок, и капитан ФСБ Салогубов обмяк на сиденье.
Прямо…
