отряда.
- Ты арестован.
Запястья ощутили холодное прикосновение наручников. Быстрый и профессиональный обыск лишил меня личной карточки и аптечки.
- Он не дезертир и говорит правду. - Вступился за меня Нивер.
- У меня нет оснований доверять тебе. - Отрезал Граш.
- Бенер на нулевой линии, что-то срочное и только для тебя. - Пояснил все тот же старший офицер.
Командир быстро переключился и с минуту вслушивался в скрипящий голос, едва доносящийся из наушников.
- Сколько для этого надо времени? - Пробурчал Граш. - Нет, семь часов не могу, возвращайся на корабль.
- Возможно, они правы. - После некоторой заминки, обратился командир к своим людям. - Бенер нашел взрывное устройство. Разминированию не поддается... Дайли, объяви на всех каналах общий сбор. Этих людей в арестантскую. У них раненые, помогите. - Добавил Граш.
- Приемоотправочные площадки обесточены, сделать повторную высадку будет значительно сложней, чем эту.
- Мы уже потеряли девять человек! Я не хочу лишиться всего отряда! Выполняй приказ!
Пройдя несколько кварталов объятых пожарами и с трупами полицейских на всех улицах, мы вошли в ангар, освещенный прожекторами корабля Содружества. Экспресс вирус-контроль 'обозвал' всех носителями инфекции класса 'NC', но задержек это не вызвало. Нас поместили в арестантскую секцию с локализованной системой жизнеобеспечения не связанной со всем кораблем. Ранеными занялись люди в специальных биоскафандрах.
Через 20 минут корабль покинул колонию, а еще через 20 вышел на орбиту. Единственное окно, лишенное элементов управления, замерло, транслируя изображение колонии целиком поместившейся на экране. Представление началось ровно в 12.00. Беззвучно, никуда не торопясь, словно нехотя, защитные плиты, объятые клубами черного дыма, подпрыгивали, лопались и будто ныряли в колышущееся и растущее море огня и сажи. Комментировать происходящее никто не решился, все молча смотрели, думали о своем. Фейерверк длился недолго. Космос ворвался в город, город стал частью космоса. Увидеть останки колонии помешал командир, переключив трансляцию изображения на капитанский мостик. Не слишком распаляясь Граш поблагодарил Нивера за предупреждение о минировании и как он выразился 'другую посильную помощь'. Затем, предупредив о начале разгона, пожелал скорейшего выздоровления раненым и переключил окно на информационный канал Содружества.
О гибели колонии канал сообщил только на шестнадцатом часу полета. Коротенький сюжет с кадрами, отснятыми нашим же кораблем с орбиты прокомментировал командир Граш. 'Спасенные колонисты сообщить что-либо определенное не могут, ибо находятся в крайне тяжелом состоянии. Специальная комиссия созданная для выяснения причин катастрофы на быстрый успех не надеется'. - Подытожил немногословную речь Граша виртуальный диктор.
До прилета на базу информационный канал трижды повторил этот сюжет, не добавив ничего нового. Нивер долго сохранял спокойствие, но перед самым шлюзованием, не выдержал и весьма резко пообещал разобраться с 'деятельностью' комиссии предоставив информацию о незавидной роли Кена Дехарда и всего Содружества в его лице.
Полуголодное существование, систематическое недосыпание и моральное напряжение последних дней повергли меня в полное безразличие к происходящему. Сладкая мысль, что, не смотря на минимальные шансы выжить, я практически вышел сухим из воды, грела душу. Служебное разбирательство по факту 'дезертирства', дыхнуло холодом, только на второй день после прилета на базу. Когда меня как закоренелого преступника поместили в камеру отторжения нулевого уровня. Мой школьный наставник, в свое время, не удосужился дать ни одного совета как лучше действовать в такой ситуации, вероятно, даже не допуская мысли, что его ученик может в ней оказаться. Говорить только правду, до последней мелочи, на мой взгляд, было единственно верной позицией. До суда оставалась одна ночь. Я в сотый раз вспоминал, анализировал и пересматривал свою роль в случившемся. Сна не было ни в одном глазу. Замок щелкнул, входная дверь бесшумно открылась и из темноты коридора в камеру вошел человек. Восемь дней я находился в полной изоляции общаясь только с механическим поносом, три раза в сутки выползающем из стены, поэтому мысль о галлюцинации не была лишена смысла. Но человек сделал шаг в мою сторону, попал под освещение настенной лампы и мгновенно лишился статуса галлюцинации.
- Мап! Как ты сюда попал?
- А ты догадайся!
- Посещение подследственных запрещено. Или ты сам арестован?
- Тинар, у тебя 'одиночка'!
- Действительно, но тогда...
- Не будем терять время, у нас, его крайне мало. Служба безопасности Содружества, в виде подъемных, выплатило каждому из нас неплохую сумму, за молчание. 'Не надо усложнять жизнь себе и нам' - Очень мило попросил новый координатор. Лично я отработал свои деньги как положено, ничего, дескать, не знаю все случилось внезапно. Комиссия по расследованию осталась крайне недовольна. В свою очередь оператор этого заведения от предложенный ему суммы не отказался и в течение ночи изменит запись камер слежения. Учти меня здесь нет. - Засмеялся Нивер.
- Зачем? Почему ты пошел на сделку?
- Фоли взял не те микродиски. Один оказался записями доктора Тизла, два других, хоть и косвенно, но отводят подозрения в нашей причастности к тому ужасу, что охватил колонию. Относительно тебя информации нет, впрочем, переговоров Гафта и Дехарда то же. Понимаешь к чему я клоню?
- Кажется, начинаю.
- Тебе грозит полная очистка! У меня нет точных сведений, но Дехар еще до вылета обвинил Вас в дезертирстве, краже образцов нового типа излучателей и захвате его личного корабля. Тинар! Я очень рекомендую безоговорочно признать все это. Убедить судью в том, что Кенвуд и Дилем заставили тебя, вылей на них побольше грязи.
- Мап! Как ты можешь? Они...
- Жертвы нечистоплотных манипуляций этого подонка Дехарда. - Продолжил за меня Нивер. Но как ты собираешься доказать это? Поверь, у тебя нет шансов! А вот стать вечно улыбающейся прислугой в шикарном отеле, после очистки личности - прямая дорога. Видел этих недоумков с лицами дебилов? Разгорячился Мап. - Ты этого хочешь? Отвечай!
Камеру наполнила томительная тишина. Я прекрасно понимал, что Нивер прав.
- Тан, ты неплохой и еще очень молодой человек. Я в качестве свидетеля буду завтра на разбирательстве. Помоги мне и себе выбраться из этого дерьма. - Мап крепко сжал мою руку, резко встал и вышел.
Уснуть удалось только под утро. Разбирательство началось около девяти. С обвинительной речью выступил новый координатор, не забыв упомянуть об 'ошибочно' введенных данных о нашей гибели. Судья - женщина 45-50 лет с усталым и недовольным лицом, казалось, совершенно не слушала его. Первым свидетелем был командир Граш, достаточно полно описавший высадку, неожиданную атаку и победоносное шествие его группы по космопорту колонии. Относительно меня, ничего конкретного, кроме того, что при аресте я не сопротивлялся он не сообщил.
Нивер был вторым. Растянувшаяся минут на десять речь сводилась к тому, что я храбро сражался, проявил себя как герой и почему меня вообще обвиняют в дезертирстве ему не понятно. Специальная машина, анализировавшая довольно эмоциональный монолог Мапа, лжи в его словах не обнаружила. Врать Нивер умел.
Наконец настала моя очередь. Странная штука совесть! Еще вчера я не допускал мысли о поклепе на своих бывших напарников, а сейчас делал это с необычайной легкостью. 'Важно не только отчетливо представить, главное поверить в свою ложь, не просто смириться, а именно поверить, и тогда никакой детектор не уличит меня'. Сидя в полной темноте камеры, твердил и уговаривал я самого себя за несколько часов до суда. Наспех придуманная история, согласно которой, меня под прицелом излучателя из
