не горюй. А пока системообразующие банки не накрылись медным тазом, телекоммуникации действительно были самой бурно развивающейся отраслью новой российской экономики, а самым прибыльным сектором этого рынка была сотовая связь. Теперь они еле-еле концы с концами сводят, а прошлый год вообще закончили со страшными убытками. Но, правда, еще держатся.
— Ну а раньше откуда такие обороты? Это же не массовая какая-нибудь, а, можно сказать, элитарная связь.
— В том-то и дело, что элитарная. Когда народ на перестроечной волне стал набивать карманы зелеными хрустами, мобильник стал таким же символом преуспевания, как шестисотый «мерс» или «гранд чероки». Потому и стоил нехило — до двух штук, да еще за разговор по полбакса за минуту. Вот и посчитай. Мобильник тогда был не средством, а атрибутом крутизны и символом власти. По его наличию узнавался чувак влиятельный, богатый, а по его отсутствию — не очень, то есть, проще говоря, лох. Кому же охота выставлять себя напоказ лохом? Вот народ-то из кожи вон и лез, чтобы повесить на пояс такую же штуковину, что и у тебя. — Костя показал на стол, где молчаливо лежала «Моторола». — А те, кто эти мобильники распространял, на простоте человеческой откровенно наживались. Да тот же твой Проскурец. Вот почему наша сотовая связь — самое дорогое удовольствие в мире.
— Понятно. — Гордеев почесал затылок. — Ну, а с другой стороны, не будь у них такой прибыли, им попросту бы не хватило средств для нормального развития.
— Во! — воскликнул Костя. — Совершенно справедливо. Это именно то, что называется этапом первоначального накопления капитала. А задача адвоката — обеспечить такое правовое поле, в котором этот этап проходил бы наименее болезненно.
— Не учи ученого. Это я и без тебя усвоил.
— Вот и молодец. Значит, толк из тебя будет.
— Ладно, хватит язвить, — беззлобно огрызнулся Гордеев.
— Ладно, не буду, — почти весело отозвался Булгарин.
Гордеев, исписав несколько страниц соображениями, которые совместно с Костей успел выработать, захлопнул органайзер.
— Пойдем лучше поближе к кофеварке, — сказал он. — Мой организм заждался кофеина.
14
После разговора с Гордеевым Виталий Федорович явился на рабочее место в заметно приподнятом настроении. Наконец-то в его безнадежном деле появился настоящий и, кажется, весьма толковый защитник.
Оторвав от компьютера Михаила Федотова, позвал его в свой кабинет.
— Миша, все нормально, — заговорил он. — Мне думается, мы выкарабкаемся.
— Мы?
— Мы, мы. Наша компания. Его фамилия Гордеев.
— Чья фамилия?
— Адвоката.
— Ага! У вас, значит, появился адвокат? — спросил Миша, одобряюще улыбаясь.
— Да.
— И кто же он?
— Толковый, молодой, понимающий. Его Лена нашла. Кстати, ты с ней разговаривал?
— Один раз. Да и то только после похорон.
— Ну и что она?
— Да ничего. Сами понимаете, каково человеку. У нее же отца убили!
— Да, это все понятно. Но ты ей тоже не самый чужой. Даже жениться собирались.
— Собирались. Но только когда это было? Лет сто назад.
— И тем не менее и ты и она до сих пор как трава в поле. Ни семьи, ни детей. А пора бы уже.
— Да я не против. Она мне до сих пор по ночам снится.
— Так за чем же дело стало? За ней, да? Ты это хочешь сказать?
— За ней, за кем же еще. Вы же ее характер знаете. У нее в голове только подопытные мухи.
— Это ты зря. Она просто увлечена своей работой, вот и все. Как и ты, в общем-то. В любом случае, лучшей пары тебе не найти. Мало на земле найдется девушек, способных тебя оценить по-настоящему. А Ленка может.
— Да она-то ценит. А что толку?
— А толк будет, когда ты сам подойдешь к ней и первым попросишь прощения. Первым, ты понял?
— А почему я первым? Она тогда первая все затеяла.
— Да потому что ты мужчина, вот почему. Понятно?
— Понятно. Только не понятно, как это сделать.
— Как? Возьми в руки телефон, набери номер, позвони, договорись о встрече. Неужели тебе не интересно узнать, как она провела целый год в Чикаго?
— Да я сам, когда мотался в Чикаго, собирался ей позвонить, но так и не решился.
— Ну и зря, что не решился. А теперь возьми и позвони. Не думаю, что она откажется с тобой увидеться.
— Вы уверены? — робко спросил Миша.
— Абсолютно, — поставил точку Проскурец. — Ладно, иди работай. Компания не должна страдать от простоев.
15
Весь день Гордеев провел в раздумьях. Его неотвязно преследовала одна и та же мысль: является ли Проскурец тем, за кого себя выдает? Не способен ли он пойти на организацию покушения на Волкова ради сохранения своего детища — компании «Интерсвязь»?
Большие деньги, как известно, меняют человека. И, как правило, не в самую лучшую сторону. А потеря компании для Проскурца означала бы разбитое корыто. Ни много ни мало. Потерять на склоне лет дело своей жизни, остаться, что называется, ни с чем, превратиться в прежнего полунищего инженеришку — это было бы невыносимо. После такого поворота только один путь — веревка. Но, с другой стороны, зачем лезть в петлю самому, если туда можно загнать своего соперника? Но такой ли Проскурец? Способен ли он на подобное? Не знаю, пока не знаю, думал Гордеев. Время покажет. Время все расставит по местам.
И адвокат решительно взялся за телефонный аппарат.
Он позвонил сначала загадочному Евгению Павловичу Пашкевичу, которого порекомендовал ему Проскурец, но того ни дома, ни вообще в Москве не оказалось. Он был в командировке. Как объяснила его жена (или кто она ему?): «Женю послали на космодром Байконур, где по его части возник ряд неразрешимых вопросов».
— Ему туда можно позвонить? — спросил Гордеев, пряча волнение.
— Я думаю, можно, — ответила женщина. — Но только я не знаю номера. Он обычно сам звонит.
— А когда звонил последний раз?
— Вчера.
— Он обещал перезвонить?
— Да. Но сказал, что не раньше, чем через месяц, потому что все это время будет находиться в таком месте, где телефоны отсутствуют. Сами понимаете, степь.
