— Да кто ж знал, что оно таким боком повернется?
— Слушайте, пацаны, — взял слово Алик, — а вам чего в Долгопрудном надо?
— А там наш этот… — Денис показал на телевизор, — Шурик-Мурик, он же Миша, он еще не знаю кто — штаны протирал. Аспирант, мать его.
— Так я там кое-каких чуваков знаю.
— Где? — спросил Гордеев. — В МФТИ?
— Ну да. Есть там парочка толковых ребят. Лаборанты. Если надо, они вас проконсультируют по любому вопросу.
— Они сейчас в стране? — осведомился Денис.
— Ну а где ж им еще быть? Они из своей серверной сутками не выходят. Да они и сейчас наверняка там сидят.
Денис с Гордеевым переглянулись.
— Рвануть прямо сейчас? — неуверенно спросил Денис.
— А чего тянуть? Куй железо, пока горячо, — рубанул ладонью воздух Гордеев.
9
Город Долгопрудный, воспетый популярным ансамблем «Дюна», теперь оставляет грустное впечатление. Впрочем, все можно списать на летнюю пыль, которая после проливных дождей прибивается к асфальту и досаждает несколько меньше.
Когда-то один из самых престижных в Советском Союзе вузов, МФТИ ныне представляет весьма печальное зрелище. Прошли времена, когда здесь были высокие конкурсы, престижность, когда учиться в физтехе было мечтой нашей будущей технической элиты.
Кроме того, здесь царил строгий внутренний режим, студентам некоторых факультетов запрещалось выносить из здания института конспекты лекций. Внешне МФТИ казался неприступным — чтобы проникнуть внутрь, человеку со стороны необходимо было проявить чудеса изобретательности.
Сегодня МФТИ находится в состоянии глубочайшего коллапса, как вообще все наше высшее образование. Коридоры с обломками некогда дорогостоящих приборов могут быть хорошей иллюстрацией разрушения технологической инфраструктуры, которое, похоже, принимает необратимый характер.
А старушка на проходной лишь апатично бросает взгляд на ваш пропуск, и вы оказываетесь внутри, в пыльных коридорах, заваленных какими-то коробками, обломками аппаратуры. На стенах висят стенды, обклеенные рекламой банков. О том, что это институт, напоминает лишь бумажка со странным текстом «Лекция Белокрыса переносится…»
И все же здесь, среди рухнувших памятников былого величия, все еще теплится какая-то жизнь. Продолжаются лекции. Студенты учатся, несмотря ни на что.
Алик шел впереди, а за ним, озираясь, шли Гордеев с Грязновым. Их шаги гулким эхом отдавались в девственно пустых коридорах, а они все шли и шли. Казалось, что эти лабиринты не имеют конца.
Но вот где-то на двадцатой минуте пути Алик остановился перед дверью без каких бы то ни было опознавательных знаков, из-под которой просачивался неяркий свет. Он уже поднял руку с выставленной костяшкой пальца, чтобы постучаться, но передумал, толкнул дверь и смело вошел внутрь. За ним последовали Денис и Гордеев.
Та же тишина, что и в коридорах.
Поначалу можно было подумать, что здесь, уходя, просто забыли выключить свет. И только слабые звуки кликающей «мышки» и переборы клавиатуры (которую российские компьютерщики ласково именуют «клавой») говорили о присутствии хомо сапиенса.
Если для рядового западного обывателя персональный компьютер — такая же неотъемлемая часть быта, как холодильник или стиральная машина, то для нас — нечто гораздо большее. Нет, конечно, среди российских граждан в подавляющем большинстве процветает боязнь компьютера, элементарное пользовательское невежество, однако если наш человек все-таки преодолел первый страх перед этой умной якобы машиной и поработал на ней немножечко, ну совсем чуть-чуть, то он уже не может противостоять детскому желанию посмотреть, как же она устроена. Он начинает экспериментировать, например компрессировать диск С или стирать системные файлы.
Дальше — больше. Поскольку, как ни прискорбно, еще очень многие граждане приобретают программное обеспечение на Митинском рынке, где никто не гарантирует его качества, им приходится решать массу технических проблем. Как известно, самый любимый ребенок в семье тот, с кем было больше забот, поэтому, намучившись с той или иной программой и просидев за компьютером лишнее количество часов, человек начинает относиться к машине все более серьезно.
— Здорово, парни! — разрушил тишину бодрый голос Алика.
— А, Альберт-Мольберт, как жизнь? — оторвался от монитора один из двоих компьютерщиков и воспаленными от бессонницы глазами взглянул на прибывших.
— Где пропадал? — спросил второй, бородатый очкарик, направив в сторону гостей такой же лихорадочный взор.
— Я тут вам людей привел.
— Видим, не слепые, — отозвался очкарик и протянул гостям открытую ладонь. — Я — Костя.
— А я — Федор, — представился второй, заморгав своими красными глазами. — Да вы садитесь, чего стоять.
Гости расселись на стульях, приставленных к стене. Грязнов тут же вжикнул «молнией» на своей сумке и извлек видеокамеру.
— Это чего, снимать нас будут? — спросил Федор.
— Не, ребята, этот номер не канает. Мы не для прессы, — продолжил Костя.
— Да успокойтесь вы, конспираторы, — урезонивал их Алик. — Человек вам кино показать хочет.
— А чего ж он камеру достал? — спросил Костя. — Давай кассету, сейчас глянем.
— У меня, понимаешь, «хай-восемь», — пояснил Грязнов.
— Ну и что? — удивился Федор. — Да хоть «бетакам». Давай кассету.
Грязнов вытащил из камеры кассету и передал Федору, которую он тут же вставил к какой-то серебристый ящик со множеством разноцветных огоньков под таким же множеством кнопок. Внутри ящика что-то зажужжало, и на экране монитора появилось изображение Лены, стоящей по колени в воде.
— Хороший кадр, — прокомментировал Костя. — А что дальше?
— Сейчас он вынырнет, — ответил Грязнов.
— Кто он?
— Увидишь. Водолаз Кусто.
Когда на экране появился Федотов, поливающий Лену морской водой, Костя уверенно проговорил:
— Это не Кусто. Я этого чувака под другим именем знал.
— Под каким? — спросил Грязнов. Мышцы его лица напряглись, будто он собрался закричать.
— Федька, помнишь его? — спросил Костя, повернувшись к напарнику, который вместе со всеми принимал участие в просмотре.
— Как не помнить, — отозвался Федор. — Он мне до сих генератор сверхвысоких частот не вернул. А мне без него квазисмеллер никогда до ума не довести.
— Эй, пацаны, вы не сказали как его зовут, — вступил в разговор Грязнов, чувствуя, что, если разговор не остановить вовремя, он может продолжаться бесконечно долго.
— Да Мишка это Федотов, — бросил Костя. — Аспирант.
— Правильно, — сказал Денис. — В принципе, это именно то, что мы хотели услышать. Теперь перейдем ко второй части.
— Что за вторая часть? — насторожился Костя. — Алик, кого ты нам привел?
— Холмса и Ватсона, — ответил Алик, ничуть не смутившись.
