адвоката.
Еще выстрел. Пуля вгрызлась в стену рядом с головой Гордеева.
Больше выстрелов не было. Послышался лишь сухой щелчок: у стрелявшего кончились патроны. Не услышав звуков, которые бы говорили о том, что Федотов перезаряжает оружие, Гордеев перевел дыхание и продолжил поиски оружия.
Рука Гордеева нащупала что-то, но это явно был не автомат. Скорее это напоминало сотовый телефон.
И тут снова вспыхнул огонек зажигалки. На этот раз над самой его головой. Над Гордеевым стоял Федотов с его автоматом.
— Ладно, адвокат, прощай, — тяжело дыша, сказал Федотов. — Мне было интересно с тобой работать. Честное слово.
Гордеев закрыл глаза.
Но после того как грянул выстрел, услышал: что-то грузное рухнуло к его ногам.
И затем увидел свет. Яркий-яркий свет. Что это? Рай или ад?
Вместо ответа до него донесся голос Пираньи:
— Вставай, ему кранты. Кончай валяться!
Гордеев увидел перед собой улыбающееся лицо напарника.
— Тебе же нельзя было ходить, — сказал Гордеев.
— Там жестко лежать, — бодро отозвался Пиранья. — И сыро, как… не скажу, где.
Гордеев поднялся с земли. В руке он все еще держал сотовый телефон. Поднес аппарат к уху и услышал бархатистый голос:
— Майор, ответьте!
— Если фамилия майора Федотов, то майора больше нет, — ответил Гордеев.
— Кто говорит?
— Адвокат Гордеев.
— Гордеев, что с майором?
— С кем я говорю?
— Тебя это не касается. Ты мне не ответил, что случилось с майором.
— Мертв.
— Это точно?
Гордеев посмотрел на то место, где должна была находиться голова Федотова, но увидел некое кровавое месиво с белыми кусками мозговой массы. Очевидно, это работа пули со смещенным центром.
— Точнее некуда.
Гордеев хотел еще что-то спросить, но в телефоне раздались короткие гудки.
Спрятав телефон в свой карман, Гордеев произнес:
— Нужно проверить его карманы.
— Уже сделано, — сказал Пиранья, показывая трехдюймовую дискету и еще несколько предметов, непонятных для Юрия.
— Тогда все путем. Возвращаемся на базу. Наше дело сделано.
16
Алик погрузился в систему настолько, что даже не услышал, как его позвал Гордеев.
— Старик, ты оглох? На, держи прибамбасы, может быть, пригодятся.
Он вывалил на стол все, что удалось извлечь из карманов покойного Федотова.
Алик быстро разложил на столе дискету, магнитные карточки и прочие вспомогательные приспособления.
— Сейчас проверим. Вот эта штука, — он показал на дискету, — должна быть то, что нам позарез необходимо. Где вы все это раздобыли?
— У Федотова.
— Что, поймали?
— Ага, поймали, — ввернул Пиранья. — Да только так поймали, что теперь он с испугу не может и слова сказать.
— В смысле? — недоумевал Алик.
Гордеев с Пираньей обменялись заговорщицкими взглядами.
— Потом, потом все узнаешь, — пообещал Гордеев. — Сейчас ты должен спасти мир.
— Понял, не дурак, — согласился Алик, снова прилепившись к компьютеру.
— Идите, мужики, там вас Лена кофеином отпоит, — сказал Леопард.
Они отошли в сторону, где над кофеваркой колдовала Лена. Кофе был уже готов. Лена с улыбкой, сквозь которую пробивались слезы, подала Гордееву чашку.
— Молодцы, что я могу еще сказать, — говорил Леопард. — Одно слово: молодцы.
Тарантул стянул с головы наушники, которые были подключены к радиостанции.
— Только что выступил директор ФСБ с заявлением, что, по предварительным данным, это, возможно, взрыв лако-красочных материалов, которые хранились в подвале дома, оборудованного под склад. Версия о теракте пока не возникала.
— Интересно, что они запоют, когда дома начнут валиться пачками? — задумчиво проговорил Леопард.
— Придумают что-нибудь, — сказал Гордеев.
— Да, придумают, — сказал Леопард. — Эти что угодно придумают. В следующий раз появится версия, связанная с магистральным газом, или еще какая-нибудь чушь. Да только кто ж им поверит? Публика у нас далеко не дура.
— Для них признание в теракте означает угрозу введения чрезвычайного положения, — вступил в разговор Денис. — А они этого как огня боятся. Потому что оно грозит всем ныне действующим силовикам немедленным увольнением, если только не отправкой в места не столь отдаленные. За попустительство и возможное пособничество.
— А кто же придет тогда на их место? — спросил Гордеев.
— Да кто угодно. В последнее время в прессе активно муссируется идея о том, что нынешние российские спецслужбы ни хрена мышей не ловят, что они не просто ослаблены и деморализованы — они недееспособны.
— Меня больше сейчас занимает другое, — говорил Гордеев. — Кто стоит за Федотовым? Кому принадлежит этот приятный голосок, который я слышал по телефону? Кстати, мне он показался до боли знакомым.
— В каком смысле знакомым? — спросил Леопард.
— Будто слышал его уже. Не то по телевизору, не то еще где-то. Не знаю, не могу вспомнить, провал в памяти какой-то, будто кто-то нарочно там навел хаос.
— А может быть, просто голова твоя не хочет вспоминать, — заметил Денис.
— Зачем ей это надо?
— А затем, чтобы не прийти в состояние полной прострации от того, что узнаешь.
— Хочешь сказать, что это такой защитный механизм?
— Ну да, что-то в этом роде, — рассуждал Денис. — Только в научной литературе это называется цензурой. Иногда действительно лучше не знать, что твой лучший друг однажды трахал твою жену.
Гордеев задумался, а затем произнес:
— Но главное — это то, что, мне кажется, хорошо поставленный голос этот принадлежит одному из тузов оттуда, — Гордеев показал глазами на потолок.
— А если услышишь — узнаешь? — спросил Леопард.
— Узнаю, конечно. Но только когда я его услышу? Когда это случится?! Меня же сейчас этот вопрос мучает.
