– Оно и понятно. Хозяйничают там бывшие воры в законе.
– Помнится, Михаил Юсин с гордостью заявлял, что бывших воров не существует…
– Левитан и Старик про себя могут думать все что угодно, но для нас они бывшие.
– Если Хвостову известна хоть часть документов за моей подписью, то он конечно же полетит к хозяину…
– Снова-здорово! – поморщился Потапов. – Я тебя спрашиваю про Фому, а ты опять про Ерему! Была бы воля, конечно, засадил бы Василий Алексеевич всех, кто ему не нравится, в лагеря. Но нет у него такой власти. А часики тикают, времечко бежит… Что случилось в Татарке? – внезапно спросил он.
– Обычная разборка.
– Между кем?
– Эти… как их? Отморозки! У Маркуши неприятность, – припомнил Колесниченко. – Придушили одного из тех, кто был на даче.
– На твоей даче? – уточнил Потапов. – Это мало похоже на неприятность. Скорее на событие приятное.
– Придушили-то в его управлении.
– И дело взял в свои руки Турецкий?
– Он. С Маркушей вообще какие-то нелады…
– Пьет?
– Пил он всегда, но пьяным его никогда не видели. А теперь он зарядил, и довольно серьезно.
– Богатый стал, – насмешливо проговорил Юрий Андреевич. – Но богатство – дело такое, сегодня оно есть, а завтра поминай как звали! Поучил бы по-отечески, по-губернаторски…
– В народе говорят: пей, да дело разумей. А дела у Маркуши идут хуже некуда. Вообще, должен сказать, во всех правоохранных структурах какая-то неразбериха. Власенко начисто скис. Надеялся на своего дружка, зонального прокурора из Генпрокуратуры, но тот полностью отключен от расследований.
– А что Макеев?
– Жалуется. Офицеры получают приказы, под козырек, а результатов не видать.
– Они на службе. Должны докладывать.
– Докладывают. Только то, что давным-давно известно.
– Умеет работать Турецкий, – задумчиво произнес Потапов.
– С такими правами, как у него, да не уметь?
– Правами тоже надо пользоваться с умом, – назидательно ответил Юрий Андреевич. – Супрун, говорят, митингует?
– По всему краю. Охраняют его казаки.
– Народу, слышал, на площадях тьма?
– Достаточно.
– Об истории своей, конечно, молчит?
– Пока молчит.
– Значит, чего-то ждет. А ждать он может лишь одного. Подходящего момента. Такой шанс набрать очки он не упустит.
– Печать? Телевидение?
– Он воспользуется тем и другим, когда наступит время. Но ты очень-то не переживай, – посмотрев на собеседника, успокоил его Потапов. – Историю вспять не повернешь.
На этом деловой разговор хозяин дачи закончил.
От встречи с секретарем Совета Безопасности Колесниченко ожидал худшего, но Потапов оказался прав. Хвостов был сдержан и спокоен, хотя неприятного наговорил достаточно.
– Я вызвал вас по поводу дел Краевой акционерной компании товаропроизводителей, – сразу после приветствия сказал секретарь.
– Слушаю вас, Василий Алексеевич, – вежливо произнес Колесниченко.
– Порядка восьмидесяти процентов доходов от деятельности вашей конторы уходит неизвестно куда.
– Во-первых, это не моя контора, как вы изволили выразиться, а во-вторых, я не имею данных о доходах КАКТа.
– Разве вы уже не хозяин края? – тяжело посмотрел на губернатора Хвостов.
– КАКТ – организация коммерческая…
– Частная и теневая, – перебил секретарь.
– С первым пунктом можно и согласиться, а что касается второго, не убежден. Да, предприятие крупнейшее в крае, зарегистрировано по всем законам, обязательства перед краем выполняет…
