Савельева вы разберитесь. И доложите.
Турецкий вышел из кабинета с чувством брезгливости. Общение с прямым начальством он всегда переносил трудно, поэтому избегал лишних встреч.
В коридоре столкнулся с Олегом Величко, несшимся прямо на него.
– Куда летишь, орел? – спросил Турецкий, остывая от «беседы».
– Александр Борисович! В аэропорту задержали Козлова! Поехали?
– Ух ты! – обрадованно воскликнул Турецкий. – Жди в машине! Сейчас бегу!
39
Козлов находился в дежурной комнате ЛОВД Шереметьево-2. Опустив голову, поскольку руки его были скованы за спиной наручниками, он сидел на обшарпанной скамейке, отделенный от помещения барьером.
– Здравствуйте, гражданин Козлов! Рад вас видеть, – поздоровался Турецкий.
– Здравствуйте! – пожал тот плечами. – Не имею чести вас знать.
– Ничего, познакомимся.
Козлов был прекрасно одет: в модной шляпе, отлично сшитом пальто с длинным белым шарфом на шее. Джентльмен, да и только! Турецкий невольно подумал, что наши проходимцы умеют ловко рядиться в такие одежды, что выглядят действительно не хуже английских лордов.
– Моя ошибка исправлена! – радостно сказал Олег Величко.
– Тебя только это, наверно, мучило? – усмехнулся Турецкий. – Забирай его и веди в машину. Я сейчас буду.
Олег с оперативниками вышли, Турецкий спросил дежурного, каким образом они сумели задержать Козлова.
– Очень просто, – сказал дежурный. – У нас был фотоснимок. Сержант Антонов его и опознал. Сняли уже с посадки, в Англию едва не улетел.
– Спасибо вам, братцы, чисто сработали! – Турецкий с чувством пожал руку милиционеру.
У здания аэропорта стоял оперативный «рафик», в котором ждали Турецкого. Как только он сел в машину, она тронулась и помчалась в город.
– Вы не имеете права меня задерживать, – вдруг заявил Козлов.
– Естественно. Это вы имеете право воровать, мошенничать, убивать. А вот задерживать вас не смеет никто. Но иногда наступает время, когда приходится отвечать за содеянное. Для вас оно, кстати, сейчас наступило, – ответил Турецкий.
– И в чем же вы меня обвиняете?
– Как говорится, следствие покажет. Я буду лишь задавать вопросы, а вы искать ответы, обращаясь к собственной совести. Хотя допускаю, что совести у вас уже, возможно, и нет, остались только некоторые инстинкты.
Старенький «рафик» трясло на промерзлой, с наледью, дороге, он отчаянно тарахтел, гудел и заглушал слова. Козлов попытался возразить, но Турецкий махнул ему рукой, сказав, что у них еще будет достаточно времени для задушевных бесед.
В кабинете Турецкого стало вдруг тесновато, когда сюда вошли несколько оперативников, Олег Величко и Козлов.
– Александр Борисович, я вам еще нужен? – спросил Олег.
– Будешь участвовать в проведении допроса подозреваемого Козлова.
Оперативники, усадив Козлова на стул, вышли. Турецкий сел за стол, закурил, предложил сигарету задержанному, тот категорически отказался, сказав, что бросил курить.
– Разумное решение, – одобрил Турецкий. – Вы там, на Западе, теперь активно пропагандируете здоровый образ жизни, а к нам, грешным, вывозите свои сигареты. Не так ли?
– Вы правы, – ответил Козлов, – по некоторым западным меркам Россия еще не вышла из туземного состояния.
– Нам это очень приятно слышать. Так куда же вы, Владимир Афанасьевич, собрались уезжать со своей туземной родины?
– В Англию.
– И что вы там потеряли?
– Многое, – Козлов самодовольно улыбнулся. – Вам, конечно, будет трудно в это поверить, но я являюсь, видите ли, английским лордом.
На лице Турецкого возникло удивление:
– А каким же образом туземцы становятся английскими лордами? Надеюсь, вы этот титул не украли? По привычке, знаете ли.
– Нет, зачем же, я его купил. За хорошие деньги все можно купить.
– Что, разве это теперь так доступно?
– Да. Недавно, к примеру, проходил аукцион, на котором были выставлены атрибуты и титул лорда Уимблдона. Они принадлежали его светлости Спенсеру, брату принцессы. Я и выложил за этот титул сто восемьдесят восемь тысяч фунтов.
– Любопытно, – с удовлетворением заметил Турецкий. – К этому бы титулу да еще безупречную репутацию честного человека – цены бы вам не было!
– Короче, в чем вы меня обвиняете? Намеки мне непонятны! Я хочу знать, по какому праву вы меня здесь держите?
– Я же сказал: несколько вопросов, на которые нам необходимо получить ответы.
– И кто же эти – мы?
– Генеральная прокуратура.
– Ах, вон кто? Ну что ж, слушаю ваши вопросы.
– Итак, приступим. Скажите, пожалуйста, какие объекты недвижимости, принадлежавшие банку «Ресурс», находятся за рубежом, и в частности в Англии?
– Лично я таких объектов не знаю.
– Тогда позвольте узнать, где вы жили с госпожой Бережковой, когда находились в Великобритании?
– В моем собственном доме.
– А дом вы приобрели на деньги, заработанные в банке «Ресурс»? Так надо полагать?
– Я должен для вас заполнить декларацию своих доходов?
– Я вас прошу назвать имущество упоминаемого банка не из любопытства. Гибнут люди, горят здания, пропали вклады тысяч граждан, а вы, новоявленный английский лорд, делаете вид, что ничего не знаете и не понимаете.
– Никакого отношения лично я к перечисленным проблемам не имею, – категорически заявил Козлов.
– Владимир Афанасьевич, вы готовили последнюю тюремную продуктовую передачу для Бережковой?
– Я готовил ей передачи, но не знаю, была ли моя последней.
– А первитин у Мирека вы брали?
Козлов запнулся, опустил голову, словно раздумывая, что ответить, после некоторого замешательства сказал:
– Брал для себя, иногда люблю расслабиться.
– Давно употребляете наркотики?
– Нет. Начал совсем недавно.
– А вы знаете, Владимир Афанасьевич, что тот, кто начинает, в конце концов оказывается с психическим расстройством в клинике? Конечно, я не имею в виду первитин, изготовленный кустарным способом Шайбаковым. Что касается этой отравы, то у нее и действие соответствующее.
– При чем здесь Шайбаков? И вообще я ничего не понимаю.
– Добрый десяток девушек, которым Шайбаков подсыпал в питье первитин, сейчас лежат в клинике. Они находятся на грани потери рассудка. А дело в том, что Шайбаков добавлял в свое снадобье транквилизатор противоположного действия для усиления сексуального возбуждения. Как вам это
