записал альбом. Когда-то, еще в студенческие времена, Петя ссудил Олега парочкой стихотворений собственного сочинения. Теперь на эти тексты Олег написал песни, а недавно звонил и просил прислать еще пару стихов, которые можно положить на музыку.
Подумав об этом, Петя даже улыбнулся.
– Что это ты там вычитал такое смешное? – заметил его улыбку капитан. – Во, во, смотри, опять чешется... Так чего ты смеялся?
– Так, ничего...
В углу кабинета, на тумбочке, запищала включенная на милицейскую волну радиостанция. «Бу-бу-бу... Груз в вытрезвитель... бу-бу...» – сквозь шум и треск донесся обрывок разговора.
Дремавший Семушкин тут же проснулся и вскочил со стула. Лежащего на полу мужика нужно было перетащить в «Палату помещенных на вытрезвление». Шумно сопя, капитан помогал ему, заодно пытаясь развязать мягкие повязки, спутавшие пьяного мужика по рукам и ногам.
«...был связан в связи с буйством и бесчинством, – торопливо заполнял протокол Петя. – Ругался, пытался затеять драку с нарядом вытрезвителя...»
Рука сама выводила запомнившиеся до автоматизма формулировки.
«...Развязан в 18.40».
С улицы донесся шум подъехавшей милицейской машины.
– Уже кого-то волокут! Доктор, иди смотри! – всполошился капитан, хотя машина только остановилась и патрульные даже не успели из нее выйти.
Рация на тумбочке разродилась новым сообщением: «Васюки, тридцать пять – семнадцать в вытрезвителе...»
«Васюки» были позывными отдела, их меняли каждый год, и Петя всегда удивлялся фантазии милицейского руководства. «Тридцать пять – семнадцать» было номером патруля.
Судя по характерному шуршащему звуку и тихим ругательствам патрульных, Петя догадался, что кого-то тянут по ступенькам.
– Принимайте тело! – бодро гаркнул сержант патрульно-постовой службы, первым входя в кабинет дежурного.
Его напарник остался стоять в дверях.
Капитан побежал принимать клиента.
– Доктор, доктор! – раздался в коридоре его взволнованный голос. – Иди сюда! Смотри, кажется, он избитый!
– Лежал на автобусной остановке, – сообщил патрульный.
Петя склонился над очередным забулдыгой.
Это был мужчина лет тридцати пяти – сорока, довольно приличного вида. На руке – тонкая дужка золотого обручального кольца. Щека и руки доставленного были покрыты свежими кровавыми ссадинами, но ничего серьезного Петя в этом не усмотрел.
– Скорее всего, сам ободрался, когда падал, – сказал он дежурному.
– Целенький, – подтвердил патрульный. – И бабок полные карманы.
– О! – Глаза капитана заблестели. – Нам такие клиенты нужны. А то привозите, привозите, а у них денег нету даже штраф заплатить.
Мужчину раздели до трусов. Без особого энтузиазма Петя принялся за свое дело: проверил пульс, прощупал живот и ребра, проверил зрачки. За исключением ссадин на лице и руках, мужчина никаких внешних повреждений не имел. Ну, может быть, отравился алкоголем.
На всякий случай Петя ввел ему внутривенно глюкозу с витаминами.
Капитан уже пересчитывал обнаруженные в карманах деньги клиента.
– О! На штраф хватает... Документы при нем есть?
– Нет, – ответил Семушкин, обшаривавший все потайные складочки на одежде пьянчуги.
Из карманов кроме денег были извлечены на свет талоны на проезд в городском транспорте, телефонная карточка, схема метро и смятый прокомпостированный билет на поезд. Капитан развернул его и прочитал фамилию: Мухтолов.
– Так и запишем, – решил он. – А зовут как? Что придумаем? Иван Иванович?
– Скорее Никита, – ответил Петя. – У него татуировка на плече «Никита».
– Ну ты Шерлок Холмс! Точно профессором скоро станешь, – с уважением посмотрел в его сторону капитан. – Ладненько, пусть будет Никита. Никита Сергеевич Мухтолов.
– Почему Сергеевич?
– А как Хрущев. Или Михалков.
Пока капитан писал протокол, Семушкин уселся на стул и снова задремал.
– Вот уже и проверка скоро, – посмотрев на часы, сказал капитан. – Этот обоссанный до часа проспится, а новый не проспится, будет у нас до утра.
«Проспавшегося» до часа ночи клиента разрешалось отпускать домой.
Петя подумал, что новоприбывший Мухтолов точно не очухается до этого времени и его придется оставить в вытрезвителе на ночь, а это означало бессонное дежурство. А спать уже очень хотелось...
Капитан, по всей видимости, тоже не был в восторге от такой перспективы.
– Может, ты ему укольчик какой сделаешь, чтобы прочухался скорей? – предложил он Пете, когда патрульные ушли. – Только не сейчас, а после проверки, когда ответственный домой уйдет, а?
В принципе Петя знал способы, как поставить на ноги пьяного до потери сознания человека минут за тридцать, но такое «ускоренное вытрезвление» теперь запрещалось, и он немного сомневался. Капитан соблазнял его разными многообещающими посулами.
– Подумаешь, всего один укольчик! Хочешь, я тебе сегодня матрац уступлю? А?
– Посмотрим, – уклончиво отвечал Петя.
Наконец пришел ответственный, проверил, как у них обстоят дела, сделал запись в журнале нарядов и, пожелав всем спокойной ночи, отчалил домой.
По мере того как приближалась ночь и возрастало желание прилечь и закрыть глаза, сомнения в душе Пети таяли с геометрической прогрессией. Бороться со сном он не мог, оставлять пьяного без присмотра на ночь опасно (вдруг вены вскроет зубами? Такие случаи уже были), а тут такая соблазнительная перспектива – всего один укольчик! Немного повздыхав, он наконец решился.
Петя ввел спящему беспробудным сном гражданину «фирменный коктейль» из смеси сердечных и дыхательных аналептиков, а для стимуляции головного мозга – кофеин. Через пару минут бледный, с зеленоватым отливом цвет лица у спящего пьянчуги стал приобретать нормальный розовый оттенок. Дыхание стало более ровным и спокойным. Минут через пятнадцать спящий открыл глаза, поднялся с койки в палате, немного походил взад-вперед, видимо соображая, где он и как сюда попал, и стал стучаться в дверь, прося, чтобы его выпустили.
– О! – немедленно среагировал капитан. – Видишь, как оживился? Сейчас немного побуянит, успокоится и заснет, и мы тоже сможем поспать.
– Эй, выпустите меня! – кричал гражданин. – Я в сортир хочу! Слышите? Выпустите меня!
Семушкин поднялся со стула.
– Ладно, иди!
Он вывел пьянчугу из палаты в коридор, довел до двери туалета, а сам вернулся обратно в кабинет дежурного за сигаретой. Из туалета донесся шум слива в унитазе, потом все затихло, а клиент все не появлялся.
– Эй! Скоро ты там? Выходи, – окликнул его Семушкин.
– Чего он так долго? Скоро второй час, выпускать пора. Выводи обоссанного пока, – сказал капитан.
Семушкин сходил в палату и привел протрезвевшего гражданина, спавшего до этого связанным на полу в кабинете дежурного. Пока капитан выписывал ему квитанцию на штраф, Семушкин пошел к двери туалета.
– Долго ты еще? Выходи, отпускать пора! – крикнул он.
Никакой реакции со стороны клиента не последовало.
Семушкин толкнул дверь и заглянул в помещение сортира. Клиента внутри не было, зато над унитазом
