это могут... Ну что ж, давай тогда махнем в Перово.
Они вышли в приемную «Глории», где находился Владимир Демидов, здоровяк почище далеко не маленького Гордеева.
– Демидыч, – обратился к нему Денис, – попроси кого-нибудь подменить тебя, а ты давай с нами. Может быть, твое присутствие потребуется, понял?
Тот кивнул, а по губам его скользнула легкая ухмылка.
Начальник «перовской уголовки», как он представился, Василий Егорович Новиченко был хмур и неприветлив.
Да, звонил ему генерал Грязнов. Да, он в курсе этого Мамедова, но у «азера» лохматая лапа в ГУВД Москвы. Поэтому при всем уважении к Вячеславу Ивановичу он, капитан Новиченко, вряд ли чем-то сумеет помочь господину адвокату, так?
Он исподлобья поглядел на Гордеева и снова уставился в собственный конторский стол, искорябанный поколениями сиживавших тут начальников. Юрий Петрович удивился такому негостеприимству: уж имя Вячеслава Ивановича обладало определенной силой в подобных ситуациях. Вот и Денис хмурился, но помалкивал, ожидая объяснения от начальника угро, которое наверняка должно было бы последовать. И они не ошиблись. Василий Егорович отодвинул верхний ящик стола и достал тонюсенькую папочку. Кинул ее перед собой.
– Вы-то вообще, Юрий Петрович, когда в последний раз видели гражданку... – открыл папочку капитан и прочитал: – Малахову?
Гордеев непонимающе пожал плечами.
– Сегодня утром. А какое это может иметь значение?
– Так вот, время не укажете?
– Часов, наверное... – Гордеев взглянул на Дениса: – Ну, я думаю, около девяти. Мы с тобой, Денис Андреевич, встретились сразу после моего разговора с Мариной Павловной, да? Значит, около десяти. А какое, повторяю, это имеет значение? Может быть, вы нам объясните?
– Объяснить-то можно... – вздохнул капитан. – Отчего же не объяснить... Толку-то... Так вот, – снова заглянул он в папочку, – нынче днем, в районе одиннадцати, примерно, тридцати, как показала свидетельница происшествия, на перекрестке Третьего и Четвертого проездов Перова Поля была сбита автомобилем марки «Жигули» седьмой модели... номер тут указан, а машина, которая, кстати, числилась в угоне, найдена в двух кварталах в стороне, во дворе... так вот, я и говорю, сбита гражданка Малахова Марина Павловна, как следовало из паспорта, найденного в сумочке убитой... Так вот...
Известие ошеломило Гордеева. Он даже ощутил на миг странное головокружение, будто от удара чем-то тяжелым по темени. Денис же внешне не прореагировал, словно уже знал об этом убийстве заранее. Гордеев вопросительно уставился на него. Но Денис кивнул на капитана: мол, его слушай, а мы еще успеем наговориться...
– Так вот... – продолжал свое занудливое, раздражающее, идиотское «так вот» капитан. – Она якобы собралась перейти через проезжую часть и оглянулась, нет ли транспорта слева. Как показывает свидетельница Курочкина... тут имеются ее показания и данные... гражданка Малахова сошла с тротуара и в этот момент ее подсекла и буквально отшвырнула в сторону машина «Житули», семерка, выскочившая со стороны Третьего проезда Перова Поля, то есть справа. Есть некоторые основания полагать, что эта машина медленно следовала за потерпевшей и только выжидала удобный момент для нанесения травм, несовместимых с жизнью. Позже «семерку» нашли. Так вот, я сам выезжал на место и могу доложить, что убийство совершено профессионально. Практически никаких следов, как показала экспертиза, в салоне автомобиля не обнаружено, баранка руля тщательно протерта. Как и торпеда, рукоятки и прочее. Видать, преступники не спешили. Но вот одна любопытная деталь: в сумочке погибшей найдено заявление гражданки Завьяловой Любови Ивановны на имя начальника Перовского ОВД, в котором она, эта самая Завьялова, обвиняет гражданина Мамедова Арифа Абдурахмановича в сексуальных домогательствах, выразившихся в неоднократных изнасилованиях с использованием служебного положения, то есть в подсобном помещении магазина «Овощи и фрукты», хозяином которого вышеозначенный Мамедов и является. Так вот, написано, конечно, не очень грамотно, но Мамедова можно было бы привлечь, если бы не одно важное обстоятельство. Факты изнасилования произошли еще весной этого года, вскоре после чего Завьялова была уволена. Кабы она тогда же и написала заявление, мы могли бы взять, извините, этого сукиного сына за... понимаете? А так? Ни один же суд не возьмется! А у него – лапа, это известно.
– Вы не усматриваете, Василий Егорович, связи между этим заявлением и гибелью Малаховой? – спросил Гордеев.
– Только в том случае, если аналогичное сделала и потерпевшая.
– Она его сделала. И оно – со мной, пожалуйста, можете посмотреть. – Гордеев достал из своей сумки утреннее заявление Марины.
Капитан прочитал, скучным взглядом уставился в окно, наконец спросил:
– Ну и чего вы собираетесь с ней делать? С этой бумажкой?
– С вами хотел посоветоваться, – ядовито ответил Гордеев.
И тут капитан в первый раз взглянул на него с интересом:
– А чего не посоветоваться-то?.. Можно и посоветоваться...
Он был явно мыслителем, этот капитан Новиченко. То есть уважал сам процесс размышления.
– Ну и каково ваше мнение? Между нами, Василий Егорович, – придав голосу максимум искренности, спросил Гордеев. – Между прочим, Малахова говорила мне, что уже были случаи исчезновения некоторых девушек, пострадавших в той или иной степени от действий Мамедова.
– Он у вас числится по какой бригаде? – встрял в разговор Денис. – «Гянджинская», «агджабединская» или «шамхорская»?
– Вам и это известно? – ухмыльнулся капитан. – Он родом из Гянджи.
– Я слышал, у него временная прописка в Москве? – спросил Гордеев. – На полгода, да? И когда срок?
– А это их не колышет, – покачал головой Новиченко. – Платит хорошие бабки, и ему продлевают. И так будет вечно. У нас, между прочим, есть люди оттуда, с Кавказа, которые проживают вообще по временной регистрации. Меняют адреса, отстегивают старичкам, которые вместе с ними ходят в паспортные столы, предоставляя свою жилплощадь, – и все заботы. В райотделах тоже ведь кушать хотят, верно? Так что срок прописки тут роли не играет. Кончится – продлит. Так вот чего я вам скажу. После звонка Вячеслава Ивановича я сам связался с замом начальника нашего Управления. Он меня выслушал и сказал следующее. «У тебя, – говорит, – есть на этого Мамедова что-нибудь стоящее?» Я говорю: «По мелочам». И он отвечает: «Тогда оставь его в покое. А появится – звони. Вместе и возьмем». Ясна картинка?
– Стоющее – это на сколько баксов должно потянуть? – с улыбкой спросил Денис.
– Правильный вопрос, – засмеялся и капитан. – Вот что значит деловой подход. Думаю, от десяти до пятидесяти кусков. Тут же – вертикаль, как мы нынче говорим. И никто не должен быть обижен. Ну обойден. Так вот...
И Гордеев вдруг отметил, что капитанское «так вот» почему-то перестало его раздражать. А чего, в самом деле, сердиться-то, если это – глухая констатация факта, и не больше. Где ударение ставить...
– А заявление, – указал капитан глазами на «автограф» Марины Малаховой, – можете оставить у меня. Пусть полежит до поры. Глядишь, место найдется. Не вечно ж клубку-то мотаться... Я нынче разговаривал со следователем нашим, из межрайонной, так он сказал, что дело скорее всего прекратит. Сбили-то ее не на переходе, не у светофора, сама, значит, виновата. Жалко, конечно, девку, симпатичная, видать, была... От лица-то ничего не осталось. – Капитан тяжко вздохнул и сунул папочку, а также заявление Марины к себе в ящик стола. Вместе с заявлением Завьяловой. До поры до времени, как он заметил, пока на Мамедова не появится серьезный материал.
Грустно было Юрию Петровичу. И Денис понимал его. Но сделать ничего не мог. Конечно, убрали девушку чисто. И, значит, знали, за что, понимали, какую опасность она могла представлять.
– Наверное, много болтала, – сказал Юрий, словно подтверждая мысли Дениса. – Я ее предупредил: все надо проделать быстро и тихо. И чтоб никаких посторонних, только две-три твои пострадавшие от этого гада подруги, приятельницы там, не знаю уж... А у нее прямо молнии в глазах! Ух, отомщу! Вот и отомстила. Конечно, убрали, и сомнений нет...
