– Здесь пашешь? – спросил вежливый, садясь в машину.
– Ага. – Филя так мотнул головой, что можно было подумать, будто он работает сразу во всех конторах, расположенных в соседних домах.
– Ты дряни-то своей не пей, – с улыбкой посоветовал вежливый.
– Не, не скажи! Па-алезная штука! – И Филя, махнув «шкафам» рукой, ушел в тот же переулок, из которого вышел.
«Восьмерка» постояла немного и двинула за ним. Но... когда выехала на перекресток, Фили уже нигде не было. Машина резко сдала назад, однако и тут он не появился. Словно провалился сквозь землю. «Шкафы», видно, посовещались и уехали.
А Филипп вошел в служебную дверь и кивнул Демидычу, внимательно наблюдавшему за происходящим на улице из-за приспущенных жалюзи.
– Они, голубчики! – сказал Филя. – Мои, вчерашние. Не знаю, может, не стоило мне светиться?
– Так они бы все равно вычислили. Ну и как реакция?
– А чего? Сплошное доброжелательство. Дряни, говорят, не пей! Запомнили, значит, мое лекарство. Не, я думаю, воевать нам с ними незачем. Пушки и ксивы вернули им, никого не покурочили. А некоторые моральные издержки – без них никак не обойтись. Если нормальные мужики – поймут.
– Но зачем-то эти твои нормальные мужики за нами раскатывают?
– Ты считаешь, мы им нужны?
– А кто же?
– Адвокат. Вот что я понял из того, что пока известно. Адвокат и та компания, которая его наняла. Отсюда я бы и делал выводы. Ну а вчерашний инцидент, я думаю, мы сами на свою голову накликали. Клиентка вполне могла нас засечь и доложить папаше. Или та тетка постаралась, консьержка ихняя. Не без прокола, конечно, но, с другой стороны, теперь они знают нас, а мы – их. В пределах нормы. А где твой адвокат?
– Я его довез до морга, это в Лефортове, и там оставил. Он обещал позвонить, как освободится.
И в этот момент зазвонил телефон. Демидов снял трубку.
– Это Гордеев, – услышал он. – С кем, простите, говорю?
– Демидов. Слушаю, Юрий Петрович.
– Вы далеко, Володя? Ах, ну да, я совсем уже сбрендил. Такое дело... Ну ладно, при встрече.
– Я сейчас подъеду за вами.
– Отлично. А что Денис, далеко?
– Отъехал по делам. Кажется, в прокуратуру. Но обещал недолго.
– А он часом не у Турецкого?
– Вот этого не знаю. А у вас чего-нибудь не так?
– Ах, да все не так! – громко вздохнул Гордеев. – Ладно, спасибо, я сейчас туда перезвоню, а вы, пожалуйста, подъезжайте. Я жду.
Денис, как невольно угадал Гордеев, сидел в кабинете Турецкого и рассказывал ему о последних событиях. Их набралось уже предостаточно. Тут и история с Машковым, где особенно впечатлял односторонний, правда, телефонный разговор Алены с Татьяной, и угрозы Гордееву, и слежка с дракой, и прочее. Заинтересовало Александра Борисовича и известие о пропаже личного дела бывшей студентки института имени Мориса Тореза Воеводиной. О Мамедове и всем связанным с ним Денис упомянул вскользь. Но Турецкий что-то, видимо, уловив, потребовал подробного рассказа. Пришлось говорить о нападении на Гордеева, об убийстве Марины, его потенциальной клиентки. Словом, как сам увидел уже к концу собственного рассказа Денис, материала набралось более чем достаточно – для размышлений.
Турецкий снял трубку телефона и набрал внутренний номер Меркулова.
– Костя, если у тебя найдется свободная минутка, не мог бы ты принять меня с одним молодым дарованием?
– Это Дениска, что ли? – осведомился Меркулов.
– Он самый, – засмеялся Турецкий.
– Ждите, через десять минут сообщу.
И точно, не прошло и десяти минут, как раздался звонок.
– Заходите. Есть ниша.
– Пошли в нишу, Денис, – сказал Турецкий, поднимаясь.
Клавдия Сергеевна, когда они появились в приемной заместителя генерального, наливала чай в стакан с подстаканником, стоящий на подносе. Турецкий, вдруг превратившись в крадущегося тигра, как-то очень лихо оказался за спиной меркуловской секретарши и, благо в приемной никого больше из посторонних не было, ловко ухватил ее повыше талии. Клавдия вздрогнула, но твердой рукой поставила чайник и лишь после этого кокетливо и совсем без всякого страха, который непременно должен был бы вызвать чрезвычайно хищный вид Александра Борисовича, обернулась к нему. Словно желала продемонстрировать, что она совсем и не против ужасной своей участи быть немедленно употребленной... в пищу, разумеется. И даже слегка потерлась об него.
– Мы тоже хотим, – многозначительно шепнул Турецкий и кивнул на чай.
– И всего-то? – чуть было даже не обиделась обильная своими притягательными формами секретарша, у которой не раз наблюдал Меркулов какое-то особое, неделовое отношение к Турецкому. Но и она, и он молчали, словно партизаны, и Косте оставалось лишь гадать: было или не было.
Ну конечно же было, да еще как! Но именно их несколько фривольные отношения и не давали основания Меркулову утвердиться в своих подозрениях: обычно ведь согрешившие так откровенно себя не ведут, наоборот, стесняются, стараются подчеркнуть некую официальность. Меркулов был человеком еще той, старой закалки, с множеством принципов. Турецкий видел игру мыслей на лице старшего друга, все понимал, но подначивал еще больше. А Клавдия? Да та просто пышно расцветала под пронзительными взглядами Турецкого, приводя своего начальника в полное замешательство.
– Ой! – воскликнула она, увидев за спиной Турецкого улыбающегося во весь рот Дениса. – Ну, Саша, ну разве так можно?
А глаза ее демонстрировали, что не только можно, но даже нужно!
– Ты нам тоже сделай, дорогая, по стаканчику, а?
– Ну идите, идите, он ведь ждет. Специально велел Никонова перенести на вечер.
Никонов был тоже следователем Генпрокуратуры. Ну отменил и отменил, о чем разговор? Значит, Денис важнее.
Костя пригласил садиться. Но когда Клавдия внесла поднос с тремя чаями в подстаканниках, многозначительно и с подозрением посмотрел на гостей.
«Ну да, – тут же подумал Турецкий, – теперь он еще и Дениску станет подозревать! А кто виноват? Ну конечно, Александр Борисыч!»
– Костя, новые данные, – сказал уже серьезно Турецкий, помешивая ложечкой чай. – Кажется, необходима твоя помощь. Давай, Денис, коротко, а после я выскажу свои соображения.
Денис отхлебнул чай и начал рассказывать. Только главное. А когда закончил, чай его остыл, и он выпил весь стакан одним махом.
– Хотелось бы знать, у кого сейчас дело Рогожина? Кто его вел? – Турецкий обернулся к Денису.
– Межрайонная прокуратура Восточного административного округа.
– Ясно, – кивнул Меркулов и нажал клавишу интеркома. – Клавдия Сергеевна, соедините меня с Лесенковым.
Через полминуты запищал сигнал. Меркулов нажал клавишу.
– Константин Дмитриевич, – доложила деловым тоном Клавдия, – Иван Савельевич на связи.
– Здравствуй, Иван Савельевич, – сказал Меркулов. – Послушай-ка, тут у меня, понимаешь, всякие запросы накопились, адвокаты одолевают. Ты не подскажешь, у кого находится дело майора ФСБ Рогожина? Квалифицировалось как суицид.
– Константин Дмитриевич, – с ходу ответил прокурор, даже не задумываясь, – так мы ж его давно уже передали в их контору. Предварительное расследование производил наш Вешняков, он мужик толковый, но... Словом, позвонили мне из городской, сказали, что подъедет гонец из Следственного управления, с Лубянки, привезет соответствующее указание, а дело передать. Я так понял, что и забыть. Может, чего не
