Проняло... Вот гад, ну и гад же...
Бывший десантник упал на сто восемьдесят пятом метре. Упал и больше не поднялся...
Газаев опустил автомат.
- Хорошо бежал. Видели, как надо бегать?
Охранники угрюмо кивнули.
Один из них бросился было вверх по склону добить, если жив.
- Стоять! - приказал Газаев. - Пусть он там сгниет в назидание другим. Не убирать до моего распоряжения.
Никто не сомневался, что так и будет. Эдик смотрел на тело Николая. Одна рука его была вытянута вперед, словно он цеплялся за невидимый отсюда куст, другая поджата. Даже лежа он все еще бежал.
Глава 16.
Гордеев подобрал друга у здания Мосгорпрокуратуры. На сей раз, отправляясь на встречу с подзащитным (Антоненко решил еще раз передопросить обвиняемого в присутствии адвоката), он взглянул на затянутое низкими облаками небо, из которых на землю ложилась совсем не летняя морось в виде сплошной, во все проникающей водяной пыли.
- Хороший хозяин собаку из дома не выгонит, - вместо приветствия сказал, садясь в машину, Антоненко.
- Как Зоя? - не отвечая на вопрос и не торопясь сообщать о целях приглашения следователя прокуратуры на свою встречу с Игнатьевым, спросил Юрий.
- Чего это ты вдруг воспылал интересом к ее особе?
- Так... Я все-таки адресок подкинул.
- Ты ж ее терпеть не можешь. Впрочем, как и она тебя.
- Ну, это громко сказано. Я же ее практически не знаю. Просто не люблю капризных и взбаломошных женщин.
- Это потому что они тебе не попадаются, а если и попадаются, иголки, как дикобраз, выставляешь.
- Попадаются. Красивая, взбалмошная, полная сексуальная раскованность.
- Это кто же такая?
- Актриса... Лика зовут. Говорят, молоком обжегшись, на воду дуют, а у меня, веришь - нет, воздуха в легких не стало.
- В зобу дыханье сперло? Это бывает...
Вырулили на Новослободскую. Оставлять машину на платной стоянке у метро, а потом идти по такой мерзости до СИЗО не было никакого желания, и потому они промучились минут двадцать в поисках, куда бы приткнуть 'жигуленок'. Нашли. Но не успели они отстегнуть ремни безобасности и забрать свои папки, как к машине подскочил нагловатый молодой человек и предъявил свои права на сбор средств за стоянку машины.
- То есть? - не понял адвокат.
Свои права он тоже знал, и потому его оскорбил столь наглый побор.
- Такую бляху отштамповать и на домашнем прессе можно.
Антоненко нарочно не вмешивался в препирательство, наблюдая, чем закончится ситуация.
- Ничего не знаю. Есть распоряжение мэра взимать плату за стоянку более десяти минут.
- Послушай, любезный, я - адвокат и такого постановления не слышал. Кроме того, не вижу знака платной стоянки. Покажите-ка ваши документы. Может быть, у вас есть копия лицензии на право поборов?
- Ничего я тебе показывать не буду, но, если хочешь забрать свою колымагу в целости и сохранности, плати.
И вымогатель красноречиво кивнул в сторону козырька подъезда, где, безуспешно скрываясь от мороси, топтались два мужичка неприятной наружности.
Антоненко испугался, что сейчас его мягкий и покладистый с виду друг взорвется. Есть такой тип людей. Выругаться матом для них словно вываляться в грязи, но бывают и у них моменты безудержной ярости, когда плевать на все, главное - добраться до горла обидчика.
- Ты вот что, сопляк, поди-ка сюда и взгляни... Читать умеешь? Чтобы ни тебя, ни твоих другарей я здесь больше не видел. Усек? Ну вот и отлично. Сопли подбери - и вперед, пока я добрый.
Антоненко спрятал красное удостоверение прокуратуры, и наглеца как ветром сдуло.
Они молча свернули под арку. У обоих от инцидента остался неприятный осадок, несмотря на профессии и то, с чем они повседневно сталкиваются в обычной жизни.
Пока оформляли вызов на допрос заключенного, Гордеев продолжал молчать. Наконец не выдержал Антоненко:
- Слушай, к чему вся эта свистопляска? Чего ты молчишь как индюк, если что-то раскопал и хочешь заявить ходатайство о проведении дополнительных следственных действий, говори сразу. Дело предельно ясное, если я его затяну, это никому не понравится. И так уже вокруг вьются. Знаешь, что мне в буфете сегодня один обормот предложил?
- Догадываюсь. В следственных органах куча 'висяков'. Коли наш колется, не подкинуть ли ему еще пяток-другой?
- Пяток? Да они из него Аноприенко сделают.
- Послушай, никакой он не Аноприенко.
- Да? Вот. Полюбуйся. Только сегодня получил.
Гордеев не успел прочитать.
В дверь постучали. Вошел сопровождающий контролер и доложил о доставке Игнатьева.
- Пусть войдет... А мы с тобой в коридорчик выйдем потолкуем, предложил следователь. - И выписку прихвати.
Так и сделали.
Игнатьев скользнул равнодушным взглядом по следователю и адвокату и сел на ставшее привычным место.
- Игорь, ты посиди пока, нам с бумагами надо ознакомиться, - слукавил адвокат.
Никакой реакции.
- Не пойму, отчего он такой замороженный, - сказал скорее себе, чем Антоненко, Гордеев.
- Чует кошка, чье мясо съела. Ты читай, читай. Может, прояснеет.
И адвокат начал читать. Это были копии постановлений о приостановке следствия ввиду нерозыска обвиняемых по двум нераскрытым делам, которые вел другой следователь, но сделанные по просьбе Антоненко. По мере чтения адвокат понял, почему сегодня в буфете, а главное - кто подходил к Антоненко с предложением делать из Игнатьева серийного убийцу. В постановлениях говорилось о двух убийствах. Убитыми были учитель физкультуры одной из московских школ и телохранитель депутата. Первого зарезали прямо в школьной раздевалке шесть месяцев назад, второго в подъезде собственного дома. У обоих глубокие резано-рваные раны в области шеи. Причем в первом случае голова была практически отделена от тела. Никакой связи между первым и вторым убийством, кроме способа совершения, не наблюдалось. Разве что возраст. Цветущий. Здоровые мужики. Как пишут в официальных сводках - 'крепкого телосложения'. Были еще кое-какие детали. Например, учитель не прочь был самолично провести массаж ушибленной части тела ученицы или ученика. У телохранителя установили интимную связь с женой депутата. Но, как в первом случае стало ясно Гордееву, была проработана версия педофилии. Отпала. Обиженные молчали. Заступников, способных на такую месть, в окружении не было. Родителям дети не жаловались. Во втором случае отрабатывали любовную связь, но оказалось, что сам депутат ни сном ни духом не подозревал о шашнях жены. Больше того, как только узнал, его хватил удар. Два месяца на больничной койке.
- Все? Давай сюда, - Антоненко отобрал у адвоката бумаги. - Мне их Котов дал.
- Послушай, на основании этих бумажек ты собираешься прижать к стене моего подзащитного? Надо было не постановления просить, а целиком дела истребовать. Возможно, следствие что-то пропустило. Возможно, есть другие версии. Надо копнуть глубже. Охранник депутата, например. Может, это не адюльтер, а предупреждение. Мол, жди - и твой час наступит, если не пролоббируешь наши интересы. Возможно, здесь завязана политика. Тогда на кой черт она моему портному? То-то и оно... Кто такой этот Котов? Я его не помню.
