– Понятия не имею. Возможно, в Москве. Во всяком случае, он уехал туда около двух недель назад.
Официантка принесла Богачевой бокал мартини.
– Но он же мог и вернуться, – предположил Турецкий, а про себя подумал, что хотя бы формальная хронология двух событий проясняется. Сначала – исчезновение А. Гукка. Потом – убийство Л. Богачева. И соответственно – пропажа драгоценностей.
– Тогда я бы знала.
– Почему?
– Потому что здесь, то есть в Гурзуфе, он жил в нашем доме.
– А почему?
– Это что, допрос? – удивилась Богачева.
– Конечно. А вы что думали? К сожалению, то, что погиб именно ваш муж, не исключает вас из числа ни свидетелей, ни потенциальных подозреваемых.
– Вы шутите?
– Отнюдь. – Турецкий был намеренно жесток. Поскольку он тут был один, то приходилось одновременно играть роль и злого и доброго полицейского. А начинать всегда стоит с худшего. – Я уверен, что в стенах городской прокуратуры или в том месте, где произошло убийство, вам говорить было бы труднее.
– Скажите какой психолог, – насмешливо пробормотала Богачева.
– В наших и в ваших интересах, – не реагируя, продолжил Турецкий, – разобраться с этим делом как можно скорей. Давайте не будем друг другу мешать. Наверняка ведь вы хотите сейчас поскорее уехать из этого дома.
– Черта с два, – сказала вдова.
Турецкий был удивлен и не счел нужным это скрывать.
– Никуда я не поеду, – повторила свой тезис Богачева. – Я себя здесь лучше чувствую, чем в Москве. И дочке моей здесь хорошо.
– Что вы ей сказали обо всем случившемся?
– Что папа в командировке. За границей... Я не могла. Она его обожала, – безо всяких эмоций сказала Богачева.
– Сколько ей лет? – на всякий случай поинтересовался Турецкий.
– Семь.
– Вы говорите, что останетесь здесь, но ведь через неделю ей нужно идти в школу, разве нет?
– Юля будет учиться в гимназии, где занятия начинаются первого октября. Там заботятся о здоровье своих учеников и дают им возможность побольше отдохнуть, – равнодушно проинформировала Богачева.
– Это хорошо, – согласился Турецкий. – Хотел бы я, чтобы и моя дочь училась в таком месте.
– Но с вашей зарплатой... – продолжила его мысль Богачева.
Он согласно кивнул. Она ему почти нравилась.
– А где она сейчас?
– В лагере. Здесь, в Крыму.
– Правда? Так бросайте все к черту и езжайте к ней, – предложила Богачева.
Турецкий ушам своим не верил. Посмотрел на Катин бокал: она выпила всего ничего.
– Что это вы такое несете? Я – следователь Генеральной прокуратуры России и приехал на Украину специально, чтобы заниматься делом вашего мужа!
Она взяла сумочку, недвусмысленно встала и подозвала официантку.
– Разговор еще не закончен, – сдерживаясь, прошипел Турецкий.
Богачева, видимо, поняла, что это не шутка, и попыталась исправить ситуацию:
– Я только хотела расплатиться.
– Запишите на мой счет, – сказал Турецкий подошедшей Вике.
– Не получится, – едва улыбнулась Богачева. – Я хорошо знаю эту гостиницу, здесь в кредит не дают.
Но официантка послушно выполнила просьбу Турецкого и удалилась. Богачева была откровенно удивлена. Но тем не менее пренебрежительно махнула рукой, и перед Турецким быстро промелькнули несколько колец с крупными камнями.
– Да бросьте вы, Александр Борисович. Ведь все равно ничего не получится. Только время зря потеряете. Сами же знаете, в нашей стране никогда не раскрывают заказных убийств.
– Я вас не понимаю, – сознался Турецкий. – К чему этот идиотский эпатаж?! Ведь вашего же мужа прикончили!
– Прикончили, – согласилась она. – Уконтрапупили. Ухайдакали. Замочили.
И тут только Турецкий увидел, что из-под черных очков по гладким смуглым скулам стремительно бегут две мокрые дорожки. Оказывается, она плакала, но продолжала его дразнить.
Он помолчал какое-то время, давая Кате возможность прийти в себя. Она вдруг снова встала и молча ушла. Причем произошло это настолько быстро, что Турецкий не успел ничего предпринять. Он лишь вскочил из шезлонга, но Катя уже скрылась в одном из выходов. Турецкий со вздохом опустился обратно (не бежать же за ней, в самом деле!) и обнаружил, что рядом лежит ее сумочка. Забыла? Или еще вернется?
Через две минуты Катя появилась. На ней был синий в мелкую клетку купальник. Турецкий успел только заметить поразительную стройность ног и почти мальчишескую узость бедер – учитывая довольно внушительный для женщины рост, она выглядела натуральной моделью на подиуме. «Модель», едва дойдя до края бассейна, подняла руки вверх и, вытянувшись в струну, сделала сильный толчок вперед и вверх. Мгновение спустя ее гибкое тело погрузилось в воду, а еще через несколько секунд, вынырнув уже через добрый десяток метров, она поплыла четким правильным кролем.
Турецкий невольно залюбовался этим зрелищем. Уже вылезший из воды Аркаша тоже открыл рот.
– Ты мне сегодня больше не нужен, – сказал Турецкий. – В крайнем случае, позвоню.
Когда она вылезла из бассейна, Турецкий подал ей свое полотенце.
– Почему вы думаете, что убийство было заказным?
– Ничего я не думаю. С языка сорвалось. Не возражаете, если я еще поплаваю? А может, составите компанию?
– Я еще не созрел, – не моргнув соврал Турецкий, хотя уже начинал дымиться. Просто он, мягко говоря, не был убежден, что будет выглядеть достойно рядом с такой отменной пловчихой.
Через десять минут она вылезла из воды и первым делом спросила:
– Скажите, ваша фамилия Турецкий? Я определенно ее где-то слышала...
– Едва ли. Расскажите лучше подробней про ваши подвески.
– Да что там рассказывать. Подвески как подвески. Вы читали «Трех мушкетеров»?
– М-ммм, – пожевал губами Турецкий.
– Ну неважно. Двенадцать бриллиантов, висящих на золотом колье. По десять каратов каждый. Довольны?
Турецкий мысленно ужаснулся, потому что просто не мог себе представить цену такого изделия. Но сделал непроницаемую физиономию и поинтересовался:
– Вы, похоже, неравнодушны к такого рода побрякушкам, не так ли?
– Похоже, – спокойно подтвердила она.
– Сколько же они вам стоили?
– Это знал только мой муж. Ну и Артур Карлович, конечно.
– Но вы хоть имеете представление о порядке чисел?
– Ни малейшего, – довольно равнодушно ответила Катя.
– Ну допустим. А как вообще протекал процесс покупки? Супруг вручил вам подвески или сперва вы их увидели?
– Сперва увидела.
– Гукк принес их вам домой? Или вы куда-то ездили? К посредникам? К продавцам?
– Я никогда никуда не ездила. Это было условием нашего сотрудничества. И Леонид, кстати, просил о том же: чтобы я не светилась во всяких там ювелирных салонах и демонстративно деньги не транжирила.
