– Вы невнимательны, Алексей. По данным поста ГАИ, на этом участке трассы за период с семнадцати тридцати до восемнадцати тридцати по дороге проехало в обе стороны более двухсот легковых автомобилей. Вы полагаете, что они все старательно объезжали место аварии? – улыбнулся Яковлев.
– Ничего я не предполагаю! Рассказываю, что видел.
– Далее. Я располагаю сведениями, что дача, о которой вы говорите, не принадлежит профессору Шатохину. Ее владелец работник телевидения Ангелина Иванова.
Алексей чуть заметно улыбнулся.
– Здесь нет противоречия. Эта женщина – моя мать.
Тут уже удивился Яковлев.
– Вот как! Что ж, извините за нескромный вопрос, вы живете с матерью или с отцом?
– Естественно, с папой.
– Почему – естественно?
– Потому что и ему и мне претит наличие в доме постоянной похабной телевизионной тусовки. К тому же мать бросила отца ради этого кривляки.
– Вам не нравился Иванов?
– Он не понравился бы мне в любом случае!
– Да, я вас понял. Вы не узнали машину нового мужа вашей мамы? – допытывался Яковлев.
– Нет, конечно. Она была вся в огне.
– Как вы полагаете, почему ваша мама так легко переносит утрату мужа?
Шатохин несколько растерянно посмотрел на подполковника.
– С чего вы взяли?
– Общался с ней...
– Послушайте, что же все-таки случилось? Мы разговариваем уже черт знает сколько времени, мне давно пора на работу, а вы так и не объяснили, в чем дело. Почему уголовный розыск занимается обычной, рядовой аварией?
– Потому и занимается, что авария не обычная.
– Да? – ухмыльнулся Шатохин.
– Так вот, Алексей Александрович, – спокойно продолжал Яковлев, – под видом ненавистного вам Юрия Иванова ваша мама похоронила другого человека.
Молодой человек, подчиняясь эмоциям, мгновенно изменился в лице. Из вызывающе наглого оно превратилось в испуганно-недоверчивое.
– В машине был другой человек? – удивился Шатохин.
– Да. Сегодня это окончательно установили.
– А кто он?
– Пока неизвестно. Но мы знаем другое: человек, сгоревший в машине мужа вашей мамы, сначала был задушен.
– Что с мамой? – встревожился Шатохин.
– Ваша мама, как вы можете догадаться, находится у нас, но она не задержана, не волнуйтесь. Согласитесь, что кое-что надо прояснить. Я, например, очень надеюсь, что вы стали жертвой обмана так же, как и ваша мать.
Алексей, покусывая губы, молчал. Потом, придя в себя, заговорил:
– Понимаете, она ничего мне не объяснила. Только позвонила домой. Она была на грани истерики и сказала, что я должен ей помочь, иначе все пойдет прахом... или что-то в этом роде. Ее речь была достаточно бессвязной. Но главное я понял: мне срочно надо было выехать на дачу и там ждать ее дальнейших указаний.
– От кого должны были исходить эти указания? – поинтересовался Яковлев.
– От нее, конечно. Там есть телефон.
– Хорошо. А во сколько был телефонный звонок? – спросил Яковлев.
– Часов около двух. У меня был выходной. Отец в это время находился на службе, так что нашего разговора никто не слышал.
– Хорошо. Дальше! – кивнул муровец.
– Я приехал на пустую дачу в пятом часу. Примерно через полчаса приехала мама. Она была на своей машине, – продолжал Алексей.
– Марка?
– Красный «пежо» – спортивная модель.
– Не опускайте подробностей, – попросил Яковлев.
– Она сказала, что только я могу ее спасти. Для этого мне надо лишь выбежать на дорогу, на которой будет гореть автомобиль. Дождаться возле него гаишников и сказать то, что я и сказал.
– У вас ничего не вызвало удивления или сомнения?
Алексей посмотрел на Яковлева затравленным взглядом.
– Ничего! Я... я подумал, что мама убила его и хочет замести следы...
– У нее были причины для этого?
– У нее, может, и не было, а у меня были.
– Вы бы, Алексей, не ошиблись в объекте, случись такая оказия. Ваша мама, впрочем, тоже. А начмед Чиж Виктор Григорьевич вам известен?
– Только заочно. Мама его иногда вспоминала в разговоре. Вроде как приятель ее. Скажите, что теперь будет? – сорвавшимся голосом спросил парень.
– С кем?
– Со мной и мамой?
– С вами, Алексей, скорее всего, ничего. Полчаса уйдет на запись ваших показаний, а потом пойдете работать. И постарайтесь никуда не уезжать, вдруг понадобитесь, – поставил Яковлев точку в разговоре и стал заполнять протокол допроса свидетеля.
5
До поры до времени Яковлев решил не пугать Виктора Григорьевича Чижа своим муровским удостоверением. Поэтому, подкатив на своем «мерседесе» к запрятанному в сосновом бору дому отдыха, он вошел в кабинет начмеда походкой не то «нового русского», не то опытного зека.
– Вы будете Чиж? – спросил он, надвигаясь на удивленного хозяина кабинета.
Пока Чиж соображал, что произошло, Яковлев его разглядел. Доктор был тучноват и вальяжен, как все пристроившиеся на непыльные, хорошо оплачиваемые работы.
По реакции начмеда подполковник также заметил, что не впечатлил его.
– А в чем, собственно, дело? – нахмурился хозяин кабинета.
– В том, что говорить я буду только с ним, – отрезал муровец.
– Но, согласитесь, это же кабинет начмеда! – слегка улыбнулся Чиж.
– Мало ли кто иногда сидит в кресле начальника, – ухмыльнулся в ответ Яковлев.
– Но это не серьезно...
– Я к тебе не геморрой лечить пришел! – заметил Яковлев. – У меня к тебе не медицинское дело. Мне надо по-срочному связаться с Юркой.
– С кем? – удивленно вскинул брови Чиж.
– Да брось ты, в самом деле, понты кидать! – сплюнул муровец, играя под блатняка.
– Подождите-подождите! Вы уверены, что явились по адресу? – засуетился начмед.
– Уже не уверен. Мне Чиж нужен. А ты кто?
– Ладно, пошутил – и свободен, – помахал Чиж рукой.
– Не тыкай! Дело срочное. Ангелину знаешь?
– Какую Ангелину?
– Иванову, бывшую Шатохину. А девичью фамилию не спросил – недосуг было. Ну? – напирал Яковлев.
– Прежде чем я отвечу, хотел бы знать, с кем имею честь...
– Со мной. Я работаю с малым Ангелины в одном магазине. У него как раз смена, а я сменился. Колей зовут.
