2
Когда Яковлев вернулся в гостиную, Чиж, скорбно вздохнув, предложил:
– Может, снимем его? Жутко! Все это раздражает.
– Еще бы! Вы же небось не патологоанатом? – пытался острить Яковлев.
– Да что вы, Владимир Михайлович! Я всего лишь терапевт с небольшим опытом врача-диетолога.
– Как вы думаете, доктор, покойный не уничтожил все запасы кофе в этом доме?
– Полагаю, что нет. Он все больше на спиртное налегал.
Чиж поднялся со стула и пошел на кухню. Яковлев последовал за ним.
Они вошли в просторную кухню, на которой свободно могли заниматься готовкой три хозяйки. В углу стоял небольшой квадратный стол, накрытый клеенкой. За ним, вероятно, отдыхала и питалась прислуга, когда в доме отдыхали важные гости. Яковлев сел за стол. Чиж быстро и умело сварил кофе.
– Может, коньячку? – робко поинтересовался он.
Яковлев, как говорится, не заставил себя долго уговаривать. Через минуту на столе появился графинчик с коньяком и две рюмки.
– Ишь ты, не все покойный высосал, – отметил Яковлев.
– Да ему бы жизни не хватило, – с гордостью вставил доктор. – Здесь приличные запасы всего... В лучших традициях времен застоя...
– Ну что ж, помянем вашего друга, – поднял Яковлев рюмку.
– Какой там друг, – засуетился Чиж.
После рюмки коньяку Чиж немного пришел в себя. Разговорился. Решил даже польстить подполковнику:
– Ну вы, конечно, здорово меня провели, Владимир Михайлович!
– Пустяки, – отмахнулся Яковлев. – Ничего особенного. С кем поведешься, от того и наберешься... А контингент у нас весьма специфический. Редко вот так с интеллигентным человеком пообщаться удается.
– Спасибо за комплимент! Но я сейчас более думаю о том, за что Юрия убили. Как вы считаете, Владимир Михайлович?
– Думаю, за то, что прятался. Но, извините меня, я представляю нашу беседу на эту тему несколько по- другому... Пока это ни в коем случае не допрос, потому что я не веду, как видите, протокол. Но разговаривать будем так: я спрашиваю, вы рассказываете. Согласны?
– Куда ж денешься? – кивнул Чиж.
– Зачем так трагично? Ко всей этой истории, я предполагаю, вы имеете косвенное отношение. И все же советую сказать все, что знаете. Это в ваших интересах, потому что тот, кто отправил Иванова на тот свет, прекрасно знает, у кого бедняга прятался...
– Вы хотите сказать?.. – всполошился Чиж.
– Пока ничего. Ведь мы даже не знаем, что вынудило его прятаться, причем не продувшегося ларечника, а всерьез, с инсценировкой собственной гибели. Понимаете? Если его нашли здесь, значит, знают очень много, в том числе и о вашей роли в этой истории.
– Вы думаете, они захотят и меня?..
– Кто знает? Может быть, ваше счастье в том, что вы сейчас здесь, а не в своем кабинете.
Чиж посмотрел на подполковника сумасшедшим взглядом, после чего взял графинчик и, плеснув себе в чашку из-под кофе коньяку, осушил ее одним глотком.
– Не нервничайте, Виктор Григорьевич. Для вас реальная опасность существует только до тех пор, пока о вашем участии в судьбе Иванова знаете только вы и убийцы. Когда вы расскажете все, то станете неинтересны противной стороне.
– Да, я понял...
Чиж нервно потер ладонями виски, вздохнул и сказал:
– Понимаете, очень трудно собраться с мыслями, чтобы связно рассказать. Лучше задавайте вопросы, а я буду отвечать.
– Как угодно. Тогда вопрос первый: вы знаете, кого Иванов положил в машину вместо себя?
– Точно не могу сказать. Мне объяснили так, что этот человек пришел, чтобы убить Юру.
– Кто из супругов вышел на вас с просьбой о помощи?
– Ангелина.
– Вы друг семьи?
– В некоторой степени.
– Точнее, пожалуйста.
– Ну Ангелину я знал еще до ее второго замужества.
– Какие у вас были отношения?
– Это важно?
– Когда мы имеем в наличии два убийства, важно все!
– Да, я понял. Одно время Ангелина была моей интимной подругой. Я, помнится, помогал ей в лечении...
– Чем же она страдала?
– Да нет, ничего серьезного, по части венерологии, – криво улыбнулся Чиж.
– У вас не было трений на почве ревности?
– С кем? С Ивановым? Да что вы! Он же не дурак, знал, с кем имеет дело, и что, кроме собственных способностей, помогло ему подняться в телебизнесе!
– Поддержка Ангелины? – спросил Яковлев.
– Кто же еще мог ему помочь! А я всегда был вхож к ним.
– Кто связался с вами в тот день и как это было?
– Позвонила Ангелина. Точно не припомню, но в первой половине дня, можно сказать, утром. Сказала, что стряслась беда и требуется срочно моя помощь. Я, естественно, подумал, что кто-то из них заболел, спрашиваю: что случилось? Она говорит: приезжай, не спрашивай, не телефонный, мол, разговор. Ладно, приехал. Сейчас, знаете, посвободней, отдыхающих немного, не обязательно каждую отлучку с начальником согласовывать. Поехал...
– На дачу?
– Нет. В город, на квартиру.
– Хорошо. Дальше.
– Приехал, значит. Они меня встретили оба, подавленные какие-то. Юра сразу предложил водки, но Ангелина не позволила, обозвала его дураком, а меня отвела в сторонку и говорит: надо сделать медицинское заключение о скоропостижной смерти. Я, помню, даже отшатнулся: кому, спрашиваю. Она: на мужа выписывай. Я, знаете, детективы на ночь люблю смотреть. Ну, думаю, решила благоверного убрать, а меня в сообщники тащит. Говорю: ты что? Лучше разведись с ним, тебе тем более не впервой. А она смеется, но таким жутковатым смехом, и отвечает: я, мол, вдовство предпочитаю, оно теперь в моде. Потом отвела меня на кухню, дала выпить и говорит: дело такое, Витя, к нам приперся вымогатель, большие деньги с нас требовал, а Юрка с испугу его убил. Я оторопел: как это с испугу? А так, говорит, оглушил да задушил. Я, откровенно говоря, засмеялся, не поверил. Тогда она, железная женщина, берет меня за руку и ведет в спальню. На кровати голый детина, в самом деле задушенный. А Юра судорожно всхлипывает и стаскивает с него носки, единственное, что еще из одежды на покойничке имелось. Что это ты делаешь, спрашиваю, а сам думаю, как бы отсюда убраться, пока не влип. А он отвечает: вот хочу в свое переодеть, чтоб тебе легче было опознавать. Я говорю: вы на преступление меня толкаете! А он смеется: по сравнению с нами ты – ангелок! Всего и делов тебе – трусы мои узнать да запонки и все остальное. Я пытался втолковать ему, что лучше сообщить в милицию. С президентским кумиром они не станут связываться. Но они ничего не слушали. Так что пришлось мне принять их условия...
Чиж снова горестно вздохнул и плеснул себе еще коньяка.
– В назначенное время, – продолжал он, – я должен был быть на заранее оговоренном участке шоссе. Там Ангелина должна была мне сообщить, что делать дальше.
– У меня была мысль, что вас втемную использовали, – перебил его Яковлев, – а вы, оказывается, все знали. Теперь только активная помощь следствию может смягчить вашу участь как соучастника
