– Привез новую бабу? – услышал я негромкий и знакомый голос, прозвучавший сзади. – Не оборачивайся, понял? Только скажи: да или нет.
– Да, – сказал я. – А ты привез?
– Показывай. И только тихо, без глупостей, усек?
На этот раз я развернулся без его приглашения.
Он отдернул руку, автоматически изготовился, принял стойку... Но потом понял, насколько это нелепо в толпе, где толкают со всех сторон. И только сейчас я как следует рассмотрел его.
Он был ладный, высокий, хорошо одетый, с открытым, располагающим к доверию лицом. Будто сошел с плаката, призывающего всемерно крепить и неустанно укреплять – все равно что. Со стороны посмотришь и проникнешься доверием. И еще позовешь такого на помощь в случае, если нападут бандиты.
Он смотрел прямо и широко улыбался. И девушки из толпы на него заглядывались.
– Ну что уставился? – спросил он. – Показывай, какую привез. А потом мы тебе покажем твою, прежнюю.
Наверняка его сообщники были здесь же, рядом, в этой толпе, а Катя была в одной из машин, стоящих возле ближайших домов. Там было несколько иномарок с тонированными стеклами...
– Только одновременно, – сказал я. – И бабки я оставляю себе, верно?
Неплохо в такой ситуации задействовать жадность. Этому охотно верят.
– Я слово держу... А ты, значит, продолжаешь баб менять? – покрутил он головой. Похоже, хотя бы в этом я заслужил его уважение. – Ну ты даешь... Где будем представляться? – спросил он. – Может, вон там, ближе к платформе? Видишь, где мужики спорят, – он указал на кучку полупьяных мужиков, от которых все старались держаться подальше. – Самое место... Ты, кстати, сказал своей, зачем привез? – спросил он. И поспешил меня «обрадовать», не дожидаясь ответа: – А мы Кате сказали. Мол, твой меняет тебя на твою разлучницу.
Он говорил, а сам внимательно следил за моей реакцией. Я в ответ равнодушно кивал. Скорее бы. Хотя насчет спорящих мужиков он придумал неплохо. Там вот-вот начнется драка, к которой можно присоединиться, и в сутолоке замочить кого надо. Все разбегаются, а на месте остается только бездыханное тело.
Вопрос только – чье?
– Неужели не жалко? – удивился он. – Свою бабу нам отдавать? Мало ли куда ее увезем и что там с ней делать будем?
Похоже, я переиграл с равнодушием.
– Мне уже все равно, – вздохнул я. – Все равно жизни теперь не будет. Хоть так, хоть этак.
– Зря ты подался в адвокаты, – посочувствовал он. – Не твое это дело. Тяжело тебе.
– Все мне это говорят, – махнул я рукой. – Тебя как зовут хоть? Не Валера, случайно?
– Неважно, – он закурил сигарету. – Все равно больше не увидимся. Ну, так ты все понял насчет суда? Вор должен сидеть, верно? А насильников сам Бог велел сажать, там их братки сразу определят, как в песне поется: лучше хором, лучше хором!
– Не понимаю, чего мы ждем? – спросил я. – Здесь другая моя женщина, привез сюда, как доказательство, что та мне больше не нужна... Все, как ты велел.
– И сменяемся? – сощурился он, продолжая улыбаться. – Давай! А бабки себе оставишь, все поверят, что нам отдал. А сам – на Канары!
– А ты – на нары! – огрызнулся я. Он уже повторялся и надоел мне с этими островами... – Ну, где она?
– Сказал же, приведешь свою новую, сразу подадим твою прежнюю. А эту заберем. И сразу вернем, как только судья зачитает справедливый приговор... Идем, чего стоишь.
Он говорил и говорил, зорко поглядывая на меня, явно проверяя мои вазомоторные реакции.
– В органах работал? – подмигнул я. – И, наверное, там тоже не на побегушках был, а? Только платили мало. Я угадал?
– Рыбак рыбака... – усмехнулся он. – Сам-то из прокуратуры чего сбежал?
– А еще под блатного косишь, – покачал я головой. – И так бездарно.
Его взгляд стал жестким, глаза сузились, желваки вспыхнули на туго обтянутых скулах. Но он промолчал, сдерживаясь.
– Показывай!
Я оглянулся. Он меня буквально заговорил, а сам подвел к тому месту, где стояла наша машина. Наверное, сразу проследил, откуда я появился.
Краем глаза я старался увидеть, где Гена, но так и не увидел. В общем, так и надо – оставаться незаметным даже для своих. Я еще не знал, как мне действовать, но тут Наташа сама выбралась из «фольксвагена».
Даже я, увидев ее сейчас как бы посторонними глазами, чуть не зажмурился. Сегодня она постаралась на славу. Эффектная, статная, такая, что даст сто очков вперед любой девице с обложки «Плейбоя».
– Так ты зачем меня сюда привез? – капризно сказала она, положив руку мне на плечо и свой узкий подбородок туда же. При этом она не сводила прямого взгляда с моего нового знакомого, чьего имени я до сих пор не знал.
Мне показалось, что публика вокруг чуть замедлила свою мельтешню и все мужчины и женщины стали оглядываться на Наташу. Возможно, мы все трое привлекли их внимание.
Наташа ничего такого вокруг себя не замечала.
– Так где твоя Катя? – спросила она. – Где вы ее прячете?
– Здесь недалеко, – выдохнул мой новый знакомый и обратился ко мне. – Может, познакомишь нас?
– Ты сам мне до сих пор не представился, – сказал я. – И не для знакомства мы приехали сюда, в другой конец города.
– Можешь звать меня Антоном, – сказал он Наташе.
– А ты меня Глафирой, – фыркнула она.
– Вот и познакомились. Так где она? – спросил я.
– А вот она... – он кивнул головой, уверенный, что она уже где-то рядом.
Я обернулся и увидел двух тренированных «быков», между которыми была бледная, как после болезни, Катя. Она стояла, чуть покачиваясь, и смотрела во все глаза – нет, не на меня – на Наташу.
Я тут же вспомнил, как этот «Антон» (тоже перебежчик, вообще-то говоря) только что сказал мне, что Катя все знает про Наташу. Специально ей сказал про мою новую пассию, чтобы проверить ее реакцию, как до этого проверял мою. И потому предложил мне этот обмен – Катю на Наташу, чтобы заодно проверить и меня...
– Катя, – сказал я, чувствуя, как от жалости сдавило мне грудь, – я потом тебе все объясню.
– Ну так что, меняемся? – спросил «Антон».
И по-хозяйски протянул руку к Наташе. И тут же грохнулся на землю, после того как она провела свой неуловимый для моего глаза прием. Почти одновременно она ударила его острым каблучком в лицо. И тут же на земле оказались оба «быка», когда на них сзади налетел Гена.
Первый раунд был за нами. Но все еще было впереди... Кругом завизжали женщины, все отпрянули. Я схватил за руку обомлевшую Катю, почти силой втолкнул ее в нашу машину. И только после этого понял свою ошибку. Наш «фольксваген» мгновенно был заблокирован с двух сторон двумя «девятками», откуда выскочили несколько человек. Теперь мы оказались в окружении не столько «быков», сколько толпы, обезумевшей от страха... Послышались первые щелчки затворов.
И тут Гена на моих глазах совершил, казалось, невозможное. Вскочив на капот ближайшей «девятки», он ударом ноги вышиб лобовое стекло, вытащил оттуда, рванув на себя двумя руками, водителя и бросил его толпе под ноги.
– Давай их сюда! – крикнул он Наташе, успевшей уложить на грязный асфальт еще двоих, накинувшихся на нее сзади.
Я увидел, как оглушенный, с окровавленным лицом «Антон», по-прежнему лежавший на спине, медленно поднял руку, в которой был пистолет, и, как в замедленном кино, прицелился в Гену.
Прокричав что-то несусветное, я бросился на него сверху, выбил его «пушку» и с размаху ударил его локтем в лицо, так что он еще раз ткнулся затылком в асфальт. И уже совсем отключился.
