– Высокого полета голубок, – сказал Грязнов. – И потому в наших картотеках не значится. Ни тот ни другой. Ни Антон, ни Валера.
– Не те картотеки вы смотрите, – сказал я. – Если обретается в самых верхах, наверняка когда-то сдавал кровь на анализ в какой-нибудь бывшей цековской поликлинике. Для выезда за границу, например.
– Проверим... – Вячеслав Иванович посмотрел на часы. – Сейчас твой бывший начальник должен подъехать. Своими глазами желает увидеть наше поражение.
– Александр Борисович? – переспросил я. – Уже поздно, по-моему.
– Спасибо скажи, – продолжал ворчать Грязнов, – поздно... Когда дело об убийстве Степаняна объединили с убийством Колерова и всем прочим, все на него повесили... Как тут уснешь, когда такое творится. К тому же эта история с Савельевым. Борисыч самолично желает проверить, насколько глубоко поразили метастазы коррупции могучий организм прокуратуры.
– А как он проверит? – не понял я.
– Увидишь скоро, – кивнул на экран телевизора Вячеслав Иванович. – Или ни черта мы с тобой, Юрок, не понимаем в нынешней жизни.
– Неплохо бы там же поискать анализы этого Антона, – сказал я после гнетущей паузы, которая грозила затянуться. – Я перекинулся с ним парой слов. Похоже, он служил в госбезопасности, причем не на последних ролях. Хорошо подготовлен и способен грамотно спланировать операцию.
– Это верно, – согласился Грязнов. – Неплохо они это провернули в Ховрино. Прямо в толпе. Понимали, сволочи, что стрелять не будем. И что там легко раствориться, поскольку люди нынче запуганы и будут помалкивать. И растворились...
– Чеченский опыт, вам не кажется? – спросил я. – Я говорю о стрельбе из-за спин безоружных женщин.
Грязнов кивнул, что-то записывая.
В это время прозвучал телефонный звонок.
– Ага! – Вячеслав Иванович схватил трубку. – Александр Борисович? Здравствуй, дорогой... Все уже здесь, а наш объект должен прибыть с минуты на минуту. – Он снова посмотрел на часы. – Так что подходи. Наш Юра уже здесь. Не говори... Вовремя он от нас сбежал, ничего не скажешь. Зато будет кому нас защищать в суде, когда притянут к ответственности за служебную халатность.
– Кого мы все-таки ждем? – спросил я, когда он положил трубку.
– Увидишь... – вздохнул Грязнов, – пойми правильно, Юрок, не хочу вспугнуть. Старею, наверное. В приметы верю, сглазить боюсь...
Александр Борисович появился у нас через несколько минут, должно быть, звонил из проходной. Озабоченный, поседевший, усталый, он обменялся с нами рукопожатиями и молча сел. И тоже стал смотреть на экран.
– Что-нибудь выяснили в ФАПСИ? – спросил я.
– Они проводят у себя проверку, – сказал Александр Борисович. – Сначала говорили: быть того не может, потом задумались... Но на это нужно опять же время.
– Которого у нас нет, – подсказал я.
– Что делается... – покачал головой Грязнов. – Ведь я сначала тоже поверить не мог.
Снова все молча уставились в экран, где пока ничего не изменилось.
– Савельева до сих пор не нашли? – спросил Володя.
– Ищем, – ответил Вячеслав Иванович. – Ищут пожарные, ищет милиция... Даже адвокаты ищут, хотя это не их дело. Одна прокуратура не чешется. А Савельев этот ваш, Александр Борисович, никуда не денешься.
– Ты все-таки настаиваешь на этой своей версии фальсификации экспертизы? – спросил Александр Борисович Грязнова.
– А что нам остается? – ответил Грязнов. – Я о другом думаю. Ну найдем мы того, кто это сделал. И он во всем здесь признается. А потом на суде скажет, что его принудили с помощью угроз и пыток... Сейчас это – раз плюнуть. Присяжные прослезятся и потребуют найти и наказать виновных. Рановато мы, Александр Борисыч, ввели суд присяжных, вам не кажется?
– Ты поосторожнее с такими речами. Здесь адвокат! – пошутил Турецкий. – Хотя проблема в этом есть.
– Еще скажите, что рано ввели право адвоката присутствовать при предъявлении обвинения сразу после задержания, – сказал я.
– Вон как заговорил, – кивнул головой в мою сторону Вячеслав Иванович, как бы предлагая полюбоваться: мол, вон какого перебежчика вырастили в своих рядах.
Время было позднее, и мы вяло препирались, скорее чтобы не заснуть.
– Пора бы ей появиться, а? – сказал Грязнов. – Напомни, вы с ней на какое время договорились, что она выйдет? – спросил он Володю.
– Ровно в одиннадцать, – ответил Володя. Кажется, он был единственным из нас, кто не боролся со сном. – Кстати, чтобы не забыть, – обратился он к Вячеславу Ивановичу. – Я звонил в лабораторию биоэкспертизы, разговаривал с Ирой Малышевой по проблеме фальсификации биологического образца, которую вы затронули, помните? Она даже растерялась от такого вопроса. Потом стала горячо меня убеждать, почему это у них невозможно.
– Ну да, скажет она, – пробормотал Вячеслав Иванович. – Честь мундира и все такое...
Мы какое-то время молчали, стараясь не смотреть друг на друга. Не очень-то приятное ощущение, когда твоя любимая версия лопается у всех на глазах.
– Все-таки кого мы ждем? – спросил Александр Борисович после паузы.
– Наверное, пора сказать, – хмуро произнес Грязнов. – Володя поручил с моей подачи, конечно, нашей лаборантке Люде Смирновой сделать одну срочную работу в ночную смену...
– Вы ее подозреваете? – удивился Александр Борисович. – Люду?
– Пока что проверяю... – мрачно сказал Вячеслав Иванович. – Да, знаю, что ты скажешь... Я сам ей верил, как себе. Да вот Юрий Петрович, как адвокатом сделался, срочно поумнел. И подсказал нам насчет смены привязанностей нашего бывшего, ныне скрывающегося, коллеги Пети Савельева – по какому принципу тот меняет своих баб... Все сходится на Люде, как ни противно. Сейчас у него как раз должна быть худая шатенка после фигуристой блондинки. Так ведь тебя эта Алина просветила? – спросил он меня.
– Так, – кивнул я.
– Сам бы никогда в это не поверил, – продолжал Вячеслав Иванович. – Да очень уж все совпадает, понимаешь? Помимо того, что она шатенка, она и работала как раз в ту смену, когда произошла утечка информации о сотовом телефоне, что я дал Юре... Кроме нее, здесь никого не было.
– Довод слабоват... – покачал головой Турецкий.
– А ты не спеши, – сказал Вячеслав Иванович. – Когда Юра мне дал телефон, который получил от Алины, я не поленился и сам позвонил последней бабе Савельева... Потом с ней встретился. Красивая женщина. И, кстати, шатенка, согласно известной закономерности... И вот она сказала мне, будто Савельев путается еще и с какой-то замухрышкой, тоже шатенкой! Говорю ей, мол, быть того не может. Противоречит закону природы. Сама очень удивилась, говорит. Выследила она их, понимаешь? И вот она выведала, что зовут ее соперницу Люда Смирнова и живет та возле метро «Баррикадная». Я всегда говорил: ревнивая баба – лучший сыщик. Мы бы так не смогли. Спасибо, Юра нам помог.
Он поглядел в мою сторону.
– Выходит, адвокатское поприще улучшило его сыскные способности? – спросил, усмехнувшись, Грязнов. – Может, нам с тобой тоже стоит переквалифицироваться, а, Борисыч?
– Адвокатское расследование имеет некоторые плюсы, – согласился Турецкий. – Масса ограничений, но никто на тебя не давит, ни начальство, ни ответственность, ни общественность. Я уж не говорю о сроках. Это как смотреть на шахматную партию со стороны. Все видишь иначе и лучше.
– Вот! – сказал Вячеслав Иванович и кивнул на экран, – пришла... Теперь внимание... Я включаю видеомагнитофон, а вы тоже следите.
Мы увидели хрупкую, миловидную женщину с усталым лицом, которая вошла в лабораторию и оглянулась по сторонам.
