– Но почему?! Что я сделала? Денег у меня все равно нет. Вы с меня ничего не получите. Выкуп платить некому!
– Заткнись, – доброжелательно посоветовал я.
– Я не поминаю, не понимаю, не понимаю! – Тут с ней случилась истерика, и всхлипы продолжались еще добрые четверть часа. Я ушел на это время, а когда вернулся, спросил:
– Где у тебя дома лежит твоя медицинская книжка?
– Зачем вам?
– Отвечай лучше сама. – Я сделал шаг вперед.
– Сейчас. В спальне есть шкаф, там на второй полке лежат всякие документы.
– Какая у тебя группа крови?
– Да что за черт!
Я сделал еще шаг.
– Ладно-ладно. Вторая плюс. Да на что вам?! Вы что, хотите моими органами торговать, что ли?!
Она даже не знала, как близка была к истине.
– Тогда имейте в виду, что я болела желтухой и это значит, что печень у меня ни к черту!
Бред какой-то, на черта мне сдалась твоя печень!
– Что вы хотите сделать?
– Не твое дело.
– Как это – не мое?! Эта моя квартира, это моя жизнь, а в нее влезли грязными ногами! – Надо же, в ее голосе появились какие-то новые нотки.
– Очень образно. Но лучше лежи спокойно и помалкивай, целее будешь.
На третий день, приехав, я посмотрел своей пленнице в глаза и бросил ей ключ от наручников. Не потому, что увидел там что-то особенное, а просто понял, что ей надо немного подвигаться. Тяжело столько времени находиться без движения. Тем более женщине. А эта дура к тому же отказывается от пищи и воды. Впрочем, учитывая, что с ней скоро будет, не все ли равно?
– Можешь ходить по дому.
Маша освободилась, встала и поморщилась, как от боли. Я бросил на нее быстрый взгляд. Что это? Симуляция? Попытка вызвать у меня жалость? Я приподнял одну ее штанину. На щиколотке, там, где раньше были наручники, остался кровавый след – это была небольшая круговая рана. Ах я идиот. Можно было и прежде сообразить. А она, значит, молчала все это время. Ну-ну.
Я сходил за аптечкой. Принес спирт, антисептик, пластырь. Обработал ей обе ноги. Щиколотки были точеные, словно детские.
– Так лучше?
– Спасибо.
Она неуверенно, возле самой стеночки, прошлась по комнате. Остановившись возле двери, вопросительно посмотрела на меня воспаленными глазами. Я покачал головой. Исследовать дом ей было ни к чему.
– Хочу тебя сразу предупредить. Телефона в доме нет. Связи никакой. Во всей округе в радиусе пятидесяти километров ни одной живой души. – Тут я несколько приврал, но это было не лишним.
– А что мне здесь делать?! – завопила она. – Оставлять зарубки на стене?! Так уже семнадцать!
– Смотри телевизор. У меня есть маленький, могу притащить его сюда.
– Засунь себе свой телевизор знаешь куда?!
– Тогда читай книжки. Если хочешь, куплю тебе каких-нибудь дурацких журналов. «Космополитен» там, «Вог». Говорят, они очень развивают женщину как личность.
– Да пошел ты. – И она швырнула в меня пластиковой тарелкой.
Обычная истерика.
Тогда я подошел и заехал ей по уху. Это больно. Я знаю, как надо по нему бить, с одной стороны, так, будто небрежно, но в то же время точно, чтобы было больно. Она упала на пол и сразу заткнулась.
Кажется, она все еще была удивлена. Она не понимала, почему она здесь, да и было бы странно, если б понимала. Это ж какие мозги надо иметь, чтобы догадаться. Я невольно прислушался к себе. Что такое? Я начинаю жалеть ее? Да нет, бред, не может быть.
В кармане ожила мобила. Я посмотрел на дисплей: звонила Альбина. Это могло значить только одно – она нашла нового хирурга. Кто б сомневался, что она это сделает. Но я почему-то не торопился с ней говорить.
Жора и Азиат встретились в метро. От этого Жора чувствовал себя странно. Когда накануне он позвонил Азиату и попросил о встрече, он подразумевал, что она состоится в каком-нибудь неплохом ресторане, где он сможет избавиться от своей робости с помощью нескольких рюмок и хорошей закуски. Да-да, робость этот человек внушал ему нешуточную. И это ему-то, который… Да что говорить!
Но Азиат сказал:
– Хочешь поговорить, приезжай в полдень на станцию «Белорусская-кольцевая». Стой в центре зала.
