– Точно.
– Ладно. Допустим, эта ниточка оборвалась. Калашникова приезжала в Воскресенск на своей машине?
– Нет. Машины у нее вроде бы не было. Приезжала на электричке.
– На электричке?! Ты в своем уме?! При ее бабках она, по-твоему, стала бы толкаться в электричке?
– Может, на тачке, но не до самого дома. К дому она всегда подходила пешком, это установлено.
– Конспираторша, мать ее! – Турецкий в сердцах сплюнул. – Все равно нужно разыскать того, кто ее подвозил в Воскресенск.
– Где его теперь найдешь? – уныло возразил Ильин.
– «Где», «где»! В Москве! И за пять минут ты бы ничего не выяснил по телефону. Смотри! – Турецкий предъявил ему секундомер, отсчитавший больше четверти часа.
Ильин, обидевшись, замолчал, а у Турецкого кончились вопросы, поэтому минут пять они шли молча. Закончив обход ближайших ларьков и так и не найдя клея, Турецкий купил вместо него шесть бутылок пива: себе и Ильину, потом, подумав, взял еще одну: вдруг в лесу кто-то сдохнет и Ирина Генриховна пожелает присоединиться. И еще банку соленых орешков, хотя и считал это баловством.
– Пойдем! – скомандовал он, – отказы не принимаются, будем продолжать оперативное совещание.
– А оперативных данных хватит? – кисло усмехнулся Ильин, которого перспектива сидения у Турецкого на кухне, похоже, не слишком прельщала. – Да, чуть не забыл! У Калашниковой нашли две фотографии, на одной мать, на другой она сама, очевидно с подругой.
– Фотография сделана в Москве на улице? – с надеждой спросил Турецкий.
– Вы думали, они сфотографировались на работе? Увы, к сожалению, в квартире. Вот, – полез он за пазуху.
Турецкий взглянул на фотографию и замер на месте. Подругой Светы Калашниковой оказалась сногсшибательная фемина, клеившая его неделю назад в ресторане «Россини». А чтобы вычислить ее, теперь нужно только найти прокуроршу с соседнего столика, которая с феминой лобызалась как ближайшая подруга.
– Александр Борисович, вы ее знаете? – заволновался Ильин, заметив у Турецкого заинтересованность в глазах. – Откуда?!
– Встречал как-то.
– Где?!
– Места нужно знать!
Турецкий бегом помчался домой и, только забежав на кухню, вспомнил, что телефон лежит в руинах и, собственно, поэтому он выходил на улицу.
– Скотчем нужно, – посоветовал Ильин, выглядывая из-за плеча, – дайте попробую. – С грехом пополам он скрепил лопнувшую пластмассу и, подгоняемый нетерпеливым сопением Турецкого, торопливо закрутил все винтики. – Работает! Скотч вообще величайшее изобретение человечества после колеса.
Турецкий набрал Меркулова:
– Костя! Я надыбал свидетеля по делу Замятина. Двадцать пять – тридцать лет, прокурорский работник, но не из Генпрокуратуры. Скорее она из городской или областной прокуратуры. Третьего числа принимала участие в обыске в офисе «Вулкана». Сейчас дам команду своим орлам отыскать эту даму.
Ильин, пока Турецкий говорил, откупорил бутылку:
– Держите пиво, Александр Борисович.
Меркулов, видимо, услышав про пиво, ответил недовольно:
– Ты следователь, а не я. Я могу лишь дать команду о содействии твоему розыску.
– Я сейчас еду в ресторан «Россини», попытаюсь выйти на нее. А ты, Костя, узнай через управление кадров -кто такая эта дама.
Турецкому повезло. Официант был тот же, что и в прошлое воскресенье.
– Знаете ее? – спросил Турецкий сурово, заранее исключая малейшую возможность отрицательного ответа.
Официант повертел снимок в руках.
– Какую?
– Желательно обеих.
– Вот эту, – официант ткнул пальцем в Калашникову, – не знаю, но лицо знакомо. Кажется, по телевизору видел, она телеведущая?
– Вроде того. -Турецкий усмехнулся. – А вторую?
– Заходила несколько раз.
– Как часто, с кем, когда в последний раз?
– Не помню. – Официант закатил глаза, наморщил лоб, и прищелкнул языком: – Нет. Крутая телка, потому и узнал. Хотя, по-моему, шлюха. Как-то раз отстегнула пятьдесят баксов чаевых. Нет, больше ничего припомнить не могу.
